Семидесятые. Записки максималиста - 546

13 марта.

Смерть и похороны Григория Сергеевича Подъяпольского. Странная смерть, странные похороны. Этому физику едва ли было 50 лет. Я познакомился с ним в его квартире за несколько часов до отъезда в «командировку», где он и погиб. Несколько рыхловатый, светловолосый, сероглазый, немногословный, он производил впечатление спокойного и глубокого человека. Уже несколько лет П. оставался членом комитета защиты гражданских прав. После отъезда Чалидзе, ареста и осуждения Ковалева, ареста Твердохлебова рядом с Сахаровым оставался (из мужчин) только этот глубоко убежденный и благородный борец за законность и общественную правду. На время XXV съезда ему приказано было выехать из Москвы под предлогом научной командировки. Он очень не хотел ехать. Глава большой семьи, где несколько нетрудоспособных стариков и дочь-школьница, он должен был много работать. Командировка в Саратов, никому кроме КГБ не нужная, отрывала его и от семьи и от науки и от общественных дел. Об этом он с горечью и говорил в тот вечер, когда я зашел к нему. Ранее мы никогда не встречались, хотя я писал про его деда-ученого, друга Н.Вавилова и про тетку, известного гельминтолога. Он успел оказать мне в связи с моими неприятностями услугу, и мы договорились встретиться 6 февраля, когда он вернется, чтобы поговорить о Вавилове. Мы ведь соседи, живем в одном квартале. И вот сегодня следующая встреча: тесный зал Института горных ископаемых. Толпа вокруг гроба. Хамская морда директора, запретившего речи. Директор трижды во время прощания (молчаливого) пытался разогнать друзей покойного. Гора цветов, десятки светлых лиц и несколько откровенно темных. И цветы, гора цветов. Рассказывают, что в купе Григорий Сергеевич попытался рассказывать своему коллеге-ученому, который ехал с ним в командировку, о психушках. Тот заявил, что никаких психушек в природе нет, а у того, кто о них рассказывает, очевидно, просто не сложилась жизнь, и он озлобился. После этого как будто у Г.С. сделался предварительный инсульт (в поезде), а в Саратове в больнице второй инсульт добил его. Можно, конечно, считать это случайностью, но случай сей странен, если поглядеть на него в совокупности с другими обстоятельствами, обрушившимися на сахаровский комитет. Случайна ли эта смерть? Кто знает…