authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » AnKom » Отец

Отец

25.01.1937
Короча, Белгородская, Россия

Своего отца Комаристова Ефима Петровича я практически не помню. Те отрывочные воспоминания, котороые сохранились где-то в глубинах памяти, никак не выстраиваются в определенную систему. Четыре года назад, да и то с помощью архивов МО, я узнал наконец его год рождения.Он родился в 1904 году в городе Короча. 

Несмотря на почти 80 прошедших лет, память все-таки кое-что сохранила.  Я довольно четко помню, что во дворе дома, когда мы жили на улице Карла Либкнехта (ближе к родителям отца),у нас была круглая летняя беседка. Я сижу у отца на коленях. Он пьет чай и читает газету, которую я все время хочу вырвать у него из рук.
 
Запомнилась прогулка в Городской Сад.На  улице Интернациональной, чуть выше почты и напротив бывшей женской гимназии был небольшой Городской сад, вернее ухоженный сквер.Говорили, что он существовал ещё до революции Помню, что там были посыпанные песком аллеи, стояли скамейки. Летом, с наступлением темноты, работал небольшой открытый кинотеатр. В «раковине» играл духовой оркестр. Вечерами там было всегда людно. Просто уголка, где мог бы собраться и поообщаться народ, в городке не было.Там продавались лимонад, печенье, а иногда и мороженное.

Старичок в белых нарукавниках,и таком же фартуке, на тележке привозил, закутанные в лед и солому, белые металлические баки, в которых было мороженное, и продавал его в круглых вафельных кружочках с помощью простого приспособления. Я любил розовое мороженое.Оно пахло клубникой.

Отец с матерью взяли меня в кино. Показывали фильм с участием Чарли Чаплина, кажется, «Новые времена» (это я узнал через много лет). Из фильма я запомнил только несколько кадров. Чарли бегал вдоль заводского конвейера и вместо отвинчивания гаек на машинах, отрывал щипцами на комбинезонах и брюках рабочих пуговицы.

Я заснул у отца на руках и упал на переднюю лавку. Спинок у лавок не было.  Сильно ударился переносицей, потекла кровь из носа, было больно, я расплакался, и кино для меня окончилось.
 
Вспоминаю отца еще раз. Под Новый Год, возможно, 1936 или 1937-й, мы все были на улице Карла Маркса.Здесь я должен сделать отступление. Никто из нас детей-старший брат Вася,я, младшая сестренка Валя непонятно почему постоянно жили у бабушки (по линии матери)и тётей.Возможно взаимоотношения у отца с матерью были сложными. Трудно сейчас (прошло уже почти 80 лет)в чем была причина размолвок наших родителей.

Фабричных ёлочных игрушек тогда у нас не было, и мы все клеили из цветной бумаги  цепи, вырезали какие-то игрушки из бумаги и картона, а отца с ёлкой все не было.

Наконец он появился, весь в снегу, с большой пушистой елью. Мы украсили её, отец нарядился Дедом Морозом и начался праздник. 

Работал отец секретарем-бухгалтером в Райпотребсоюзе, возможно, имел доступ к деньгам. Но это мои предположения. Истины я не знаю. Могу допустить только, что и в тюрьму он сел на четыре года не без помощи своих друзей любителей "выпить на  халяву".

По какой статье отец и его друзья были осуждены, никто и никогда в доме не говорил.  Я думал, что за растрату, но недавно Зина (жена покойного брата) рассказала о какой-то «операции» с вагоном чеснока, который, якобы, из Корочи отправили в Москву, а он в пути замерз. 

Наверное, ей об этом говорил Вася или тёти. Какое отношение отец имел к этому чесноку, и в чем была его вина, я не знаю. Поскольку это было в 1937 году, его вполне могли судить, как «вредителя». 

                                     ***

"Преподаватель литературы и друг Л.Н.Толстого В.Ф.Лазурский в своем дневнике записал: «Человеку положено много горя и мало радости». Это, пожалуй, сказано о нашей семье…"
                                     ***

Когда отца арестовали, мы с матерью и сестрой носили ему в милицию передачи. Мать оставляла нас на улице, а сам шла куда-то внутрь помещения и вскоре возвращалась. Свидания с арестованными были короткими. Содержали их всех в отделении милиции. 

По окончании следствия был суд. Не знаю почему, но я хорошо помню, что в зале суда стояли большие красные скамейки.Почему они были окрашены в красный цвет, я понятия не имею. Никаких железных клеток в суде тогда не было. Отец и его друзья сидели на простой лавке лицом к судьям. 

После суда и объявления приговора отца и его друзей посадили в открытую грузовую машину. Другого транспорта для перевозки арестованных и осужденных тогда не было, и увезли в Белгород.

В кузове машины сидел один милиционер. Отец махнул нам на прощанье рукой и больше я его не видел. Какое это было время года, я точно не помню. Мне кажется, что уже была осень. Отец был одет в какую-то телогрейку, а конвойный был в шинели. Он сидел у заднего борта (машина была открытая),  а между ногами у него была зажата винтовка.

Увозили их почему-то не из милиции, а от здания суда. Хорошо помню, что матери с нами не было.Были только тёти и брат. С кем я провожал отца в лагерь я точно не знаю.Были ли его родители, сестры-вспомнить я не могу.

…По подсчетам ученых в начале 1937 года в тюрьмах и лагерях находилось пять миллионов человек. Между январем 1937  и декабрем 1938 года было арестовано ещё семь миллионов (из интернета).

«Иногда нам кажется, что в этом мире жить невозможно. Но больше негде» (Джек Керуак).
 
Раньше тёти говорили, что, якобы, наказание отец отбывал в поселке Березники Пермского края и работал в шахте, на каких-то вредных рудниках.

…В мае 2009 года незадолго до дня Победы, наконец, после долгих попыток я нашел в интернете информацию об отце.

На сайте «Мемориал» министерства обороны РФ о нем имеются две записи. Первая–в Электронной Книге Памяти Архангельской области (том 09/): «Комаристов Ефим Петрович, 1904, Курская обл. Корочанский р-н. Место призыва: Няндомский РВК Арх. обл. Красноармеец, стрелок. Пропал без вести._08.1943». 

Следовательно, в 1941 году, а может быть позднее, отец отбывал наказание в Няндомском районе Архангельской области, а не в поселке Березники Пермского края. Может быть, в Березниках он был раньше, но я этого не знаю. Помню, что письма в Березники и в Няндому я не писал.
 
Вторая запись об отце есть в Центральном архиве министерства обороны. «Информация из документов, уточняющих потери. Комаристов Ефим Петрович, 1904, призван Няндомским РВК, красноармеец, пропал без вести, _08.1943, номер фонда-58, номер описи–18004, номер дела–688». Там же приведен сканированный список солдат пропавших без вести и умерших от ран. В списке значится: «№ 89. Комаристов Ефим Петрович, красноармеец, огнеметчик, беспартийный, 1904, г. Короча, Нояндовским РВК с 1941 г. Сын: Комаристов Василий Ефимович ул. К-Маркса № 32». 

Отец не указал в этой графе имя, отчество, фамилию жены или данные своих родителей, а указал имя старшего сына! В списке военкомат призыва указан неправильно, а запись «был тяжело ранен и умер от ран 17.09.43 г.»-зачеркнута. 

Архив МО подтверждает, что отец действительно был огнеметчик. Откуда в доме знали о его военной профессии, сказать затрудняюсь. Сестра говорила, что она помнит (в 1943 году ей было 8 лет), как во время войны кто-то из корочанцев вернулся с фронта по ранению и рассказал тёте, что отец был огнеметчиком. Якобы, он же говорил, что видел, как раненого отца везли на телеге в госпиталь.

Писал отец редко и нам и своим родителям. О его письмах из мест заключения я не помню. В 1941 году он должен был отбыть свой срок, в каком месяце я не знаю, но началась война и его прямо из лагеря забрали на фронт.

Брат сохранил письмо от отца, датированное июлем 1943 года, и незадолго до своей смерти передал его мне. Раньше на мои вопросы, нет ли отцовских писем в его архиве, отвечал отрицательно. Ксерокопию этого письма я отдал сестре. Считаю необходимым привести письмо полностью (с соблюдением орфографии), так как оно было последним от отца, написанным его рукой.

 «27 июля 1943 г. Действующая Армия.
Здравствуйте Дорогие Ек. Николаевна, Мар. Ник, Ал-дра Андр, Мамаша, Вася, Толя и Валя. Привет из фронта. Ек. Ник. 21 июля этого года я имел небольшое счастье, это получил от своих родных письмо, в котором они коротко мне описали, что они живы и здоровы, а также написали коротко, что и вы все живы, но в меня вкралась сомнение и я по севодняшний день все ждал от вас письма, где  считаю, вы, опишите мне ясней. Вот почему я считаю небольшим счастьем, а когда я получу от Вас то-узнаю, все я тогда буду, спокоен. Мне они пишут, что к ним никто из детей не ходят, да и как ходить, еще попадут под бомбежку, а возможно не ходят, что нет живых. Ек. Ник. пишите мне чаще, правда, у вас мало время, но я считаю, что время найдете и будите писать. Я вам пишу в окопе, да и у вас тот же фронт. Ек. Ник. у меня отец просит выслать справку на получение хлеба. А справок сейчас на руки не дают, а пересылают в РВК. Так, что если их увидите, скажите им, чтобы обратились в РВК. Я им уже писал об этом и так коротенько все. Привет. Всем, Всем, Всем. Целую всех. Изв. Е.П. Комаристов». 

Письмо ушло с полевой почты 27 июля 1943 года. Обратный адрес на треугольнике–ППС № 14080-П. Комаристов Е.П. Письмо поступило в Корочу Курской обл. 13.9.43 года. На письме штамп– Просмотрено военной цензурой № 24».

Какое у отца было образование, я не знаю, но судя по письму, он был не очень грамотным. Слишком много в его письме грамматических и орфографических ошибок, а почерк красивый.

В своем письме с фронта отец выражал недовольство, что мы не ходим к его родным сёстрам, нашим тёткам. Оказывается, у дедушки и бабушки (родителей отца), кроме тёти Липы и тёти Насти, которых я помню, были еще дети: Ольга, Пелагея, Наталья, Сергей, Владимир. Возможно, это наши двоюродные сестры и братья. (О них я узнал совсем недавно от краеведа Потапова В.В., изучающего историю города Корочи и Корочанского района). Где они жили в Белогорье или городе, я не знаю. Какова их судьба установить уже невозможно.

Летом 1943 года было получено извещение из воинской части о том, что отец пропал без вести. Куда исчезло это извещение, сказать не могу, но очень хорошо помню его вид. Оно было отпечатано под копирку на машинке, с угловым штампом полевой почты, а фамилия, имя и отчество отца написаны черными чернилами от руки. 

…Перефразируя слова писателя В.Пикуля, отец погиб самой худшей из всех смертей, которая зовется безвестной...

Господи! Упокой души воинов, отдавших жизнь за то, чтобы жили другие!

Возможно, тётя отдала извещение в военный комиссариат или райсобес, а может, выбросила. Хотя в это я верю мало. Все письма отца хранились в комоде в отдельной связке. Куда потом они делись, я понятия не имею.

Воспоминания об отце постоянно мучили старшего брата, и он как мог, выражал их в своих ночных стихах. Он очень любил отца, может еще и потому, что был старше нас с сестрой, и его отношение к отцу было другим, чем наше. В его архиве невестка нашла черновики стихов. Их можно критиковать, говорить о несовершенстве с точки зрения поэзии, но здесь вся его душа, сердце и мысли: 

“Отца лишился с ранних лет
И мать,…но даже вспоминать
О ней у нас желанья нет.
Отец был мною так любим.
Века не сгладят приступ боли,
Никем он мне незаменим,
Нет плакать сил, нет больше воли.
Отец, отец, убит…погиб…
И к жизни нет уже возврата,
Где та могила, где лежит
Родной отец, любимый папа.
Вернись! Приди! – напрасен зов,
И нет пути с другого света.
Прими, отец, букет цветов,
Дары полей родного лета.
Я, если б знал твою могилу,
Всегда сюда бы приходил.
У ног твоих большую иву                                                                
Рукою этой посадил…”

Стихи Вася писал по ночам, когда особенно тяжело вспоминать прошлое и в голову идут только плохие мысли. Огромное спасибо невестке за то, что она сохранила эти строки, написанные братом ночью в  июне 1961 года, более пятидесяти лет назад...  

Среди фотографий и документов, привезенных невесткой из Харькова, есть открытка военных лет от отца. Она почему-то разрезана пополам и с чернильными помарками. 

Содержание открытки, то, что я смог прочитать (с соблюдением орфографии) таково:
«Здравствуйте дорогие Екат. Ник. Мамаша, Толя, Валя, и если  с Вами М.Н., А.А. и Вася. С кр-ким  приветом от ЕП Комаристов. Я хочу сообщить, что я жив и здоров и нахожусь на фронте, бью проклятых немцев, и гоним их с нашей священной земли. Пишу эти строки, надеясь, что через 2-3 дня, вы будете освобождены от проклятых немцев. Получите это письмо сходите к моим родным, и передайте им привет, что я им тоже сегодня написал и тоже просил сообщить Вам и кто получит вперед сообщите, пишите быстрее мне. Все ли живы и здоровы, а пока все привет Всем Целую всех Е.П. Комаристов». Обратный адрес: «787» полевая почта часть 238. Дата на почтовом штемпеле 04.02.43».

Отец отправил открытку 4 февраля 1943 года, а Короча была освобождена от немцев 7 февраля. Значить отец был где-то совсем рядом с домом. Он точно предсказал день освобождения Корочи.

Эту открытку я также увидел впервые. Брат никогда её не показывал и не говорил о ней. Одновременно невестка привезла маленький, плохой снимок (размером 3х4 см) мужчины средних лет в темной рубашке или гимнастерке.  Она уверена, что это фотография нашего отца. 

Действительно, есть что-то сходное между ним и братом, но поскольку лицо отца я хорошо не помню, засомневался, что на фото наш отец. Когда мы беседовали с сестрой она утверждала, что этот мужчина на фото не наш отец. Доказательств у нас с ней нет ни за, ни против. Тем более, я убежден, что лицо его она не помнит, так как была ещё совсем маленькая. 

После того, как я отдал ей фото, увеличенное, отретушированное, с убранными дефектами, разговаривая со мною по телефону, она согласилась с тем, что все-таки это наш отец. Уж больно много совпадений нашла она на этом фото и фотографии брата.

Вопросов много. Когда и как фото попало к брату? Невестка убеждена, что на фотографии не её родственники или знакомые. Почему Вася так бережно хранил это маленькое, испачканное фото и никогда не показывал его нам? Снимок был давний и плохо сохранился. Никаких надписей на нем нет. Сделано это фото было для какого-то документа (с уголком).

01.11.2012 в 09:02

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: