"Скоро пополуночи узнал я, что армия наша через Гейльсберг отступает. Тогда я послал спросить у атамана - что мне должно делать, но, конечно, за темнотою ночи посланные от меня не нашли его. Как уже заря занялась, аванпосты мои донесли, что неприятельская армия двинулась вперед, и посланные уведомили, что через Гейльсберг, по мосту, никак невозможно от тесноты пройти, а посланные осмотреть реку Алле - нет ли где по ней бродов, - дали знать, что один, хотя и весьма неудобный, найден, к которому я и потянулся, уже когда рассвелось. Перейдя реку, я принуден был дать на один час растах полкам, потому что, прошедши трое суток, были лошади голодны, почти ничего не евши. Я послал отыскивать, где следует, нашу армию и моего начальника и, по возвращении посланных, поспешил соединиться с атаманом Платовым. За все сии действия мои при Гельсберге получил я золотую саблю, алмазами украшенную, с надписью: "За храбрость".
"Быв при своем начальнике, я много успокоился и, хотя весь день находились мы на марше, но никакой встречи, нас затрудняющей, мы не видели. На другой день мы также спокойно следовали за армиею; как вдруг услышали впереди нас сильную пушечную стрельбу при Фридланде, куда атаман Платов со всем своим корпусом поспешил скорым маршем, и куда прибыв, мы увидели, что вся наша армия сильно сражается. Генерал Платов пошел вперед. Минуя нашу армию, в самой близкой от ней дистанции и на виду оной, увидели мы, что небольшие разные французские команды как бы стремятся зайти нам вперед, против которых тотчас и были посланы казаки, и хотя оные остановили французов, но не могли их опрокинуть, потому что за рекою нельзя было посланных казаков усилить большим отрядом".
"Армия наша по долгом сражении отступила по той же дороге, по которой мы шли, и дойдя до одного местечка, которое я запомнил (т.е. которого забыл название), и взяв небольшой роздых, рано на заре отступила далее по дороге к Тильзиту. Тут г. Платов с корпусом своим остался в арьергарде и хотя отступал повсюду, где нужно было, сам успевал быть и храбро отражал неприятеля, который за ними стремился".
"При сем случае рассматривая движения неприятеля, я искал возможности нанести неприятелю вред, для чего приказал полковнику Ефремову осмотреть замеченное мною место; куда он со двумя казаками и поскакал. И приметив одного французского всадника, несколько отдалившегося от своего фронта и стоящего в задумчивости, стремительно ринулся на него один и, подскакав, схватил за повода лошадь того всадника и требовал пардону, а тот, конечно, испужавшись нечаянному налету, молча поехал за Ефремовым. Это был французский майор, который мне признался, что он не понимает - каким образом в плену, потому что он был среди своего батальона, которым командует".
"Через весь тот день все казачьи полки имели небольшие сшибки с неприятелем, но принуждены были отступать; на другой и третий день мы имели такую же участь, как равно 3-го июня 1807 г. при Эйлау, 4-го июня при реке Прегеле и до самого Тильзита. Такое положение, как для нас, так и для лошадей наших, (было) весьма утомительно; но со всем тем все вообще казачьи полки исполняли свою обязанность в такой точности, что неприятель не осмеливался их сильно атаковать и отражал нас артиллериею".
"Господин войсковой атаман (Платов), можно почти сказать, не сходил с лошади и, где нужда требовала, всегда без упущения времени там являлся. При сем должностью почитаю, отдавая всю справедливость казакам (сказать), что в один день, когда неприятель сильным наступлением принудил некоторые полки отступать рысью, сильный отряд с артиллериею поскакал прямо на мою бригаду. Видя это и опасаясь, чтоб неприятель не обратил казаков в бегство, чем бы мог сделать замешательство и всему нашему корпусу, я приказал Астахову полку двинуться налево в находящийся тут редкий лес, дабы таковою диверсиею остановить неприятеля. Неприятель, видя то, остановил пушки и начал из оных по этому полку палить, и первыми выстрелами было убито в нем вдруг до десяти лошадей и более - не упомню; но оный полк, не оказав ни малейшей трусости и не сделав замешательства, в молчании оставался на месте и тем неприятель был остановлен. Тогда я, отступя несколько далее, приказал следовать ко мне оному полку".
"Весь корпус генерала Платова подошел к городу Тильзиту тогда уже, когда вся российская армия через реку Неман, тут протекающую, по мосту перешла, что и наш корпус, не останавливаясь, сделал, и мост прекрасно на нарочито сделанных для того судах (устроенный), был зажжен. Перейдя реку, на правом берегу, близ оной господин Платов расположил свой корпус".
"В тот же день явились французские парламентеры и (скоро) заключен был мир".
Свободное копирование
