Записки атамана Денисова - 27

"Расскажу благосклонному читателю, по сущей справедливости, по строгому розысканию, мною произведенному, и по точным доказательствам от бывших при том казаков собранным, о том - как взят польский начальник Костюшко".

"Многим верно ведомо, что в Польше все почти дороги от полей огорожены весьма слабою загорожею. Дорога, по которой Костюшко с малым числом к нему приверженных бежал, также была отгорожена. Дорога при выезде из селения, где я расположил послать казаков в три отделения, пересекалась поперешнюю дорогою же, где городьба имела угол на изрядную дистанцию, давно пред тем, верно по слабости огорожи и небрежением изломанная. Несколько казаков, без офицеров, видя их и угадывая по изрядству лошадей, что это господа и что с ними есть деньги и богатые вещи, погнались и уже были близко. Костюшко, засмотрелся ли, или с намерением сшибся с дороги, взял влево и скакал за пряслами близ дороги, сам - четверть только, ибо другие скакали по дороге. Казаки, не зная что тут польский начальник, разделясь по своей воле и случайно по-одному, - одни догоняли неприятеля по дороге, а другие погнались за теми, где был Костюшко, и нагнали его на болотистом месте, где тотчас бывшего при нем майора и одного рядового убили. Третий, в замешательстве, успел, бросившись с лошади, притвориться мертвым; но, по приверженности к начальнику, иногда поглядывал на него. Костюшко бросился в болото, под ним лошадь увязла и билась, что он, видя, соскакивает с оной. Тот казак достал его дротиком, два раза ранил и приказал возвратиться к нему. Лошадь без седока, сделав несколько усилий, вырвав повода из болота, выскочила и ушла. Тогда Костюшко отдался в волю казаков. Они его вывели из болота и зачали обирать; а он и сам им подал кошелек с небольшим числом червонных и часы, не сказывая, кто он. В самое это время прискакал к ним вахмистр конного нашего (егерского?) полка и при виде, что между казаками стоит польский офицер, ударил его в голову палашом, отчего в ту же минуту Костюшко замертво упал. Тот же поляк, о котором я выше сказал, что притворился убитым, лежал и надзирал за ним. Видя сие и забывая свою опасность, вскакивает, кричит, чтоб не убивали, что это начальник. Все от сего испужались, и вахмистр поскакал первый назад; казаки сделали то же; но один старый и опытный казак видел, куда я поскакал с командою, и поспешил меня догнать".

"Вот точная история, как Костюшко взят, которую я без малейшей посторонней материи описываю; и ежели бы не случился тут один из живых поляков, то Костюшко может (быть) и умер бы, не быв познан. Вынутый из кармана у него пистолет и доныне (1822 г.?) у меня находится".

"Все чиновники нашего корпуса за сие дело были награждены; но не знаю почему я и благодарности не получил от моих начальников. Уже впоследствии узнал я, что причиной тому было то, что дядя мой, граф Денисов, сильно поссорился с генералом Ферзеном".

"О Ферзене я был наслышан как о само-справедливейшей особе, и в начале поступления моего в его команду видел над собой сии знаки, а посему и не смею сделать точное заключение, почему это случилось. А я и нечаянной не сделал ошибки, как только однажды с покорностью просил генерала Ферзена, чтоб он, когда молодые, при нем находящиеся офицеры бывают в передовой цепи и затем доносят ему об ошибках и упущеньях, то он не верил бы; при этом я поставлял генералу то в резон, что молодые офицеры худо знают Донских казаков обороты и лучшие (из них), и даже необходимые, считают за упущенья".

"Как бы то ни было, обойден я и обижен пред всеми, да и до того примечал я, что Ферзен сделался ко мне холоднее[1].