Наконец, третьего июля по радио выступил вождь СССР И.Сталин и, обратившись к народу со словами «сёстры и братья», призвал всех оказывать повсюду сопротивление врагу. Теперь мы знаем, конечно, все обстоятельства и детали начала войны, но главная причина катастрофической внезапности её (для народа, прежде всего) заключалась в том, что, вроде бы, логичные расчёты (соответствовавшие всем элементарным канонам политической и военной науки), которыми руководствовался вождь страны - о том, что немцы не будут воевать на два фронта – оказались опровергнутыми тривиальным авантюризмом и слепой верой фюрера в свою «великую миссию и удачу»… Сумасшедший фанатик переиграл «перемудрившего» расчётливого стратега. В результате, не взирая на многочисленные поступавшие со всех сторон сведения (из официальных источников, от искренних доброжелателей и наших многочисленных зарубежных агентов) – которым Сталин упорно не верил, считая их дезинформацией -, воинские округа не были своевременно отмобилизованы, и войска были застигнуты врасплох.
Несмотря на героическое сопротивление пограничных частей, немцы в первые месяцы войны стремительно «катились» по стране, захватывая огромные территории Украины и Белоруссии… Брошенные им навстречу наспех сколоченные части, состоявшие из только что мобилизованных и плохо обученных гражданских лиц, были частично уничтожены, а в большинстве своём - рассеяны и окружены. В плен попали многие сотни тысяч солдат. Страшно смотреть кадры старой немецкой хроники начала войны, показывающие колонны наших пленных красноармейцев, уныло бредущих по «степям Украины» под конвоем фашистских солдат…
Начинались будни военного времени. Появились первые беженцы из западных областей Украины и Бессарабии. Это были, в основном евреи и кочевые цыгане, которых немцы при оккупации обычно сразу же уничтожали или отправляли в концлагеря. Беженцы ходили по дворам и квартирам, пытаясь обменять какие-то тряпки на еду. Их жалели, кормили, но вещей обычно не брали. Через какое-то время с Правобережья Украины, из-за Днепра через Харьков на восток стали перегонять колхозные стада, чтобы те не достались врагу. Измученные долгой дорогой пастухи-перегонщики старались избавляться от охромевшей, но вполне здоровой скотины. За бесценок отдавали свиней - во многих дворах запахло паленой щетиной - все соседи угощали друг друга свежиной…
…Однажды днём я играл во дворе, мама жарила котлеты. Вдруг я услышал непривычный рев и увидел в небе очень низко и медленно пролетавший самолет. Хвост у него имел необычную форму, был обрамлён какими-то поперечными консолями. Я стал звать маму: «смотри, какой странный самолет», на что последовало что-то вроде «отстань, некогда». Самолёт пролетел в сторону центра города. Через несколько минут раздался грохот впервые услышанных мною разрывов зенитных снарядов и снова показался «странный» самолет, летевший, однако, уже в обратном направлении. Вокруг него, как раскрытые парашютики, возникали белые облачка разрывавшихся снарядов. Мама выскочила, схватила меня в охапку и затащила в дом.
Так я впервые увидел знаменитую немецкую «раму» - самолет-разведчик, пытавшийся среди бела дня «нагло» сфотографировать военные объекты. А одним из главных в городе был расположенный по соседству с нами ХПЗ (Харьковский приборостроительный завод), перешедший с первых дней войны на выпуск прицелов для танков. Его близость к нашему дому и «обеспечила» в дальнейшем особое «внимание» фашистских летчиков к нашему району города и частые налеты немецких бомбардировщиков…
Чувствовалось, что линия фронта приближается к Харькову. Вести с фронта становились всё менее утешительными. Стандартной фразой в сообщениях «Совинформбюро» - Советского информационного бюро, которое монопольно сообщало все военные новости в стране - были слова: «после долгих и упорных боев наши войска оставили город такой-то». Затем (в утешение, что ли) перечислялось - сколько зато солдат врага было уничтожено и захвачено в плен, сколько пушек, пулеметов и автоматов досталось нам в качестве трофеев...
Свободное копирование
