authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Gennady_Michurin » Горячие дни актерской жизни - 8

Горячие дни актерской жизни - 8

05.09.1918
Петроград (С.-Петербург), Ленинградская, Россия

Подходили дни генеральных репетиций, и в цирке можно было застать трогательное зрелище одержимых: архитектор Таманов (позднее подаривший родному Еревану много ценнейших сооружений), весь перепачканный, лазал по замкам, а О. К. Аллегри бегал, проверяя тональность просохших стен замка и архитектурных деталей и внося необходимые дополнения. А главный художник, безупречно одетый, в шляпе и с тростью - наш денди Добужинский невозмутимо стоял на арене, будто он случайно забрел сюда. Но что это? Он внезапно срывается, стремительно подбегает к Аллегри, что-то говорит, показывает на угол замка, Орест Карлович, видимо, соглашается, а Мстислав Валерианович забирает ведро с кистью и приступает к живописному "постарению" камней стены замка. Много позже, когда посчастливилось мне увидеть седые камни Лувра и собора Парижской богоматери, я понял, какой правды искал Добужинский.

 

Как пчелы слетаются на запах меда, так на возможность близости к Шекспиру собралась в цирке большая группа студентов, гимназистов и просто энтузиастов трагедии и с жаром выполняли по две-три роли солдат, убийц, слуг и других эпизодических лиц. Убившие Банко наемные убийцы должны были после свершения злого дела быстро вынести труп Банко с арены через барьер за кулисы - задача, требовавшая от исполнителей внимания, точности и спортивной сноровки. Отобранными для этого режиссером оказались: юный гимназист небольшого роста, студент постарше, но ростом не выше первого, еще студент повыше, но очень худенький, и лишь четвертый полностью отвечал требованиям - высокий, крепкий военный. Ансамбль "носильщиков" перепугал меня. Как эта компания потащит Банко в тяжелом, военном облачении, да еще через барьер и узкий проход за кулисы? Но трое учащихся так жалостливо улыбались, что пришлось согласиться, предварительно прорепетировав. К общей радости, сошло благополучно. Вряд ли я мог бы тогда поверить, что все эти четыре юноши через тридцать лет, каждый по-своему, станут знамениты и уважаемы: первый - профессор Константин Николаевич Державин, второй - народный артист СССР С. М. Михоэлс, третий - писатель, сценарист и редактор киностудии "Ленфильм" Л. М. Жежеленко и четвертый - один из создателей "Чапаева", народный артист СССР С. Д. Васильев.

 

М. Ф. Андрееву мне доводилось видеть в спектаклях Незлобинского театра на Офицерской улице. Необычное очарование ее личности сразу поразило меня. Конечно, я не мог определить, да и не пытался это сделать - в чем был источник ее очарования. Просто после первых же ее слов на сцене я поверил ей и хотел, очень хотел, чтобы так и продолжалось и чтобы всегда ей так же хорошо игралось, словом, говоря сегодняшним языком, я стал ее болельщиком. И теперь в цирке боялся подходить к ней - вдруг что-нибудь не так получится и я потеряю что-то очень хорошее. Но она сама как-то в перерыве заговорила со мной, и то, о чем говорила она и как говорила, не только ничего не нарушило, но, напротив, мне стало просто и хорошо в ее обществе. Она, оказывается, увидела и поняла мое смятение во время первых репетиций и оценила, что я нащупал верный путь, а не вмешивалась со своими советами потому, что не хотела помешать моей самостоятельности в такой "зыбкий" период. Заметив, очевидно, что я "как воды в рот набрал", она похлопала меня по плечу: "Все будет хорошо, если же что подзатрет, не стесняйтесь - подходите и говорите!"

 

После этой беседы все стало проще - я уже не боялся ее, при встречах обменивался с ней короткими репликами и даже иногда решался острить. Однажды в перерыве вокруг нее собралась компания молодежи, и Мария Федоровна сообщила нам, что A.M. Горький увлечен идеей большого театра для народа, где должно играть пьесы высокого репертуара. Фундаментом будущей труппы будут видные артисты Москвы и Петрограда, ну а "цементом", Мария Федоровна полагает, могут стать те из нас, кто способен подчинить личные интересы общему делу. И тут же мы узнали, что она назначена заведующей только что организованного Отдела театров и зрелищ Союза коммун Северной области и Горький ей поручил организацию Народного театра.

 

Еще до генеральных репетиций в местах для зрителей стали появляться друзья Театра трагедии: актеры, поэты, музыканты, художники. И наконец-то мы увидели высокую фигуру Горького, так хорошо знакомую нам. В перерыве, выйдя в зрительный зал и оглядываясь кругом, я сразу заметил, ряду в шестом, большую группу людей. Посреди них возвышался Максим Горький, а рядом с ним сидела наша "леди Макбет", которая, приметив меня, сделала знак подойти. Когда я, волнуясь, приблизился и поклонился, Мария Федоровна тихо сказала что-то, услышал я только конец фразы: "Помните - я вам говорила". Ответа Алексея Максимовича я не расслышал, очевидно, из-за волнения.

 

Премьера "Макбета" прошла торжественно и с успехом. На спектакле присутствовал художественный совет Театра трагедии в полном составе. Особенно радостно любовались мы через щель драпировок двумя русскими богатырями, ласково беседующими друг с другом - Максимом Горьким и Федором Шаляпиным! Мой бог Шаляпин обещал играть Люцифера в "Каине" Байрона и Ричарда в очередь с Юрьевым, и, рассматривая его через щелку, я видел молодого русака с рыжеватой головой, ресницы и брови совсем белесые, как у пастуха. Но стоило ему повернуться на чье-то приветствие, движение это сделало его Олоферном - так царственно величав был поворот его головы.

 

Отзывы прессы были благоприятными, но самый авторитетный критик, редактор журнала "Театр и искусство" А. Р. Кугель, не принял постановку и исполнение Юрьева. Благосклоннее он написал об игре М. Ф. Андреевой и совсем неожиданно выделил мою работу, закончив рецензию о ней такими словами: "Провинциальный, если не ошибаюсь, актер, он мог дать столичным коллегам своим образец художественной умеренности и хорошей декламации". Это стало причиной вспышки интереса ряда антрепренеров к моей судьбе. Из всех предложений интереснее других мне показалось организуемое Игорем Калугиным театральное дело студийного характера в Рыбинске, и, несмотря на то, что другие предложения исходили от более солидных антреприз и сулили материальные преимущества, я выбрал Рыбинск. Все дело было в том, что я еще не привык к своему новому положению и боялся, что в более профессиональной труппе быстро раскусят мою неопытность и мне уже трудно будет вернуть только что обретенную уверенность в себе.

 

Только успел договориться с Калугиным, как за кулисами цирка меня поймал Р. А. Унгерн, недавно приглашенный главным режиссером в Театр художественной драмы (в помещении б. Литейного театра), и стал соблазнять ролями в только что организованной труппе. Спектакли "Макбета" прекратились, и Юрий Михайлович отпустил меня в Рыбинск.

13.05.2023 в 19:10

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: