Под окном своей спальни бабушка немедленно высадила куст золотых шаров, откуда-то в их глубине расцветали майские ландыши – первого мая привет. Была высеяна матеола и ее терпкий запах вечерами заполнял комнаты на обеих половинах. Мама проявила большее рвение в высаживании цветов.
Под окнами гостиной громоздились на толстых стеблях гигантские георгины с невесть откуда взявшимися названиями: «Царица ночи», «Гавайский закат». Прямо у крыльца высаживались калы, каны и хризантемы. Ни один из видов этих цветов мне был не мил (одни названия чего стоили!), разве что хризантемы, да и то благодаря романсу «Расцвели уж давно хризантемы в саду».
Папа посадил у окон детской две ели, Людочкина погибла, а моя сейчас уже выше дома и усыпана большими шишками (одну такую шишку торжественно привезла моя дочь и я водрузила ее в подсвечник вместо свечи, получился какой-то сомнительный символ). Когда я приезжаю, я беру грабли, становлюсь на табуретку, с трудом срываю пару-тройку веток и ставлю их под портретом отца и сестры. И так долгих 37 лет их отсутствия на этой земле!
Совсем близко к веранде сплетались ветками махровая фиолетовая и белая сирень, это было почти разноцветное сказочное дерево. Под ним уютно разместилась скамейка.
Сирень вырубили в прошлом году… И кому она мешала? Спешу обрадовать себя и моих читателей, что сирень снова зацвела, в мае 2005 года. Но только фиолетовая, я поспешила с этими гроздьями к моим дорогим отцу и сестре и поделилась с ними этой радостью…
Срубили любимую мою желтую черешню возле калитки.
