“Goodbye to All That”
(“Прощание со всем этим”)
Твой час настал, ты взвешен на весах и признан легким
"Кровное родство - это еще не родство. Надо выдержать экзамен на родственника".
(Сигизмунд Кржижановский)
«О, погреб памяти!
Давно я не был в нем...»
Велимир Хлебников
Nulla dies sine lines
/Ни дня без строчки/
Модный сейчас писатель и интересный человек Пауло Коэльо сказал: «Если в вашей жизни однажды произошло какое-то событие, оно может не повториться. Но если это событие повторилось дважды, оно обязательно произойдет и в третий раз».
Приступая в третий раз, и, по всем приметам, в последний, т.к. Кое-Кто троицу любит, а не потому, что я собралась в безвозвратный путь, хотя и от этого не застрахована, - к запискам о своем житие и бытие, - не хочу вспоминать последовательность двух предыдущих попыток обрисовать далеко не плавное течение дней для своих потомков по их просьбе, - а смею, в силу постоянных привязанностей, сделать эпиграфом и для этой версии слова любимого Бродского Иосифа (конечно, эти строки никак не связаны с последующим изложением, просто одни из любимых):
Навсегда расстаемся с тобой, дружок,
Нарисуй на бумаге простой кружок
Это буду я: – ничего внутри,
Посмотри на него - и потом сотри.
Бродский, как и любой здравомыслящий человек, понимал, что только мемуары, написанные автором, смогут более-менее правдиво отразить его жизнь без ненужных подробностей. Он написал как будто специально для меня: «Стареющий человек, если он все еще держит перо, имеет выбор: писать мемуары или вести дневник». Моей дочери будет легко писать мемуары, если она этого захочет, так как она ведет дневники с семилетнего возраста, сначала доверчиво читающая их мне вслух, а потом – раскрыв их для соблазна на следующей строчке: «А ты, мой непрошеный читатель…»
Стареющий человек – это я, вместо пера - стучу по клавишам панели компьютера. Правда, в настоящее время, довольно известные и уважаемым мною, о том, что они известны, они знают, а вот о том, что я их уважаю, - не догадываются, - люди пишут предельно откровенные воспоминания о своем житие. И это их право. Еще А.И. Герцен на вопрос: «Кто имеет право писать свои воспоминания?», отвечает: «Всякий. Потому что никто их не обязан читать». Но не хотелось бы, чтобы случайный читатель или читатели заставили меня покраснеть на том свете за откровения. Как написал Тютчев:
Толпа вошла, толпа вломилась
В святилище души твоей,
И ты невольно постыдилась
И тайн и жертв, доступных ей.
