В редакции "Весны" я познакомился с плотным, круглолицым, веселым студентом Ефимом Алексеевичем Придворовым. Сначала мы встречались с ним случайно, бродили по улицам, сидели в кафе за стаканом чая, беседовали о литературе, потом я стал бывать у него на квартире, на Пушкинской улице. Он угощал меня обедами и читал свои басни, которые вскоре выпустил маленькой отдельной книжкой под псевдонимом Демьян Бедный. Ему нравились мои стихи, и он предложил мне передать их П. Ф. Мельшину-Якубовичу, который в то время редактировал "Русское богатство". Стихи я получил обратно с препроводительным письмом, в котором Якубович писал, что мои стихи не дурны, что "в них что-то есть" и, если бы в "Русском богатстве" был стихотворный отдел, они были бы помещены. Я знал, — Якубович был очень строгий ценитель, человек прямой и возврат стихов меня не огорчил. Наоборот, похвала его меня даже ободрила. Действительно, в "Русском богатстве" редко печатались стихи, да и то только одного автора — Ады Чумаченко.
Первое стихотворение Демьяна Бедного под его собственной фамилией Придворов появилось в шебуевской "Весне". Демьян Бедный не скрывал от меня, что работает в партии большевиков, но никогда не пытался меня агитировать.
Помню такой смешной случай. Мы с Демьяном как-то бродили по Невскому. К нам подошел начинающий писатель Григоров, недавно напечатавший рассказ из быта приказчиков в журнале "Современный мир". Человек он был нудный. Неожиданно Демьян сказал: "Григоров, я рад с тобой побеседовать, но должен предупредить — за мной следят шпики!"
Не простившись, не говоря ни слова, Григоров с необычайной быстротой круто повернулся и зашагал в другую сторону Невского.
В конце гражданской войны я приехал из провинции в Москву в командировку, пошел в редакцию "Правды" и дождался там прихода Демьяна Бедного. Встреча была самая дружеская.
— Ну, революция пошла вам на пользу! — заметил он.
Действительно, я был другим человеком. И до революции я не имел пристрастия к крепким напиткам, но в компании пил почти каждый день, вел нездоровый образ жизни, ложился и вставал поздно, сделался вялым, бледным неврастеником. После революции я совершенно не употреблял спиртных напитков, по службе в милиции все время проводил в поездках, был здоров и полон энергии. Модные в литературных кругах "прикованность к тоске", "неприятие мира", вся эта ненужная шелуха слетела с меня при первом порыве вихря Октябрьской революции, явившейся для меня "нечаянной радостью". Я нашел иных товарищей, познал настоящую жизнь и понял революцию, понял, что не литература вообще, как я полагал раньше, способствует перестройке мира, а лишь литература революционная, литература моей социалистической родины.
Альманах "Весна" вышел осенью 1908 года в виде альбома с обложкой, рисунками и заставками художника Герардова. В море плохих, серых стихов тонули немногие талантливые вещи. Проза была еще хуже поэзии. Естественно, альманах успеха не имел. Принцип кооперативности Шебуевым не соблюдался, он бесконтрольно распоряжался деньгами и тиражом. Авторы покупали экземпляры альманаха за наличный расчет. Участникам, пытавшимся получить обратно паевые взносы, Шебуев безапелляционным тоном заявлял:
— Альманах идет туго. Откуда же я вам возьму денег? Говорите спасибо, что я вам создаю имя. Реклама тоже кое-чего стоит!
Но имен он, конечно, никому не создал. Начинающим поэтам оставалось лишь изливать свою досаду в заочных рифмованных угрозах, в роде:
Пойду к Шебуеву
И расшибу его!
Вскоре в газетах появились объявления о выходе еженедельного журнала "Весна" под редакцией того же Шебуева. В первом же номере журнала он расхвалил участников альманаха, ухитряясь в почти каждом найти индивидуальные особенности. Похвалив начинающих, Шебуев занялся на страницах журнала самым беззастенчивым саморекламированием. В каждом номере печатались стихи Шебуева, рассказы Шебуева, пьесы Шебуева, фельетоны, критические статьи. Печатались анонсы о выходе его книг. В конце журнала прилагалась "Газета Шебуева". Фамилия эта склонялась на все лады. Его произведения, написанные опытной рукой владевшего техникой литератора, выгодно отличались от писаний начинающих. Шебуев в журнале являлся мэтром, учителем.
Печатая произведения начинающих, он заранее на всякий случай предупреждал, что гонорара не платит:
— Я вас рекламирую, а это чего-нибудь да стоит!
Но, в сущности, больше всего рекламировал он самого себя. Да и вся его затея с начинающими была саморекламой.
Волны бездарных, серых стихов заливали страницы журнала. Я не помню ни одного из напечатанных в "Весне" стихотворений, но мне запомнились лишь две забавных подписи поэтов — Филадельф Оглоблин и М. Противный.
Читали и покупали журнал, разумеется, лишь авторы, да случайные читатели-пассажиры, которые брали его от скуки в железнодорожных киосках.
В одном из номеров появился огромный цикл стихов поэтессы Марии Папер, заполнивший почти весь журнал. Стихи были эротические, в духе Мирры Лохвицкой, и весьма невысокие по технике.
Этот "Дебют Марии Папер", как озаглавил цикл Шебуев, сразу охладил пыл многих начинающих. Они поняли, что "Весна" плодит графоманов и что участие в этом журнале не принесет ни славы, ни денег. Одни из авторов даже разразился ироническим экспромтом:
В журналы рок нам двери запер,
Открыта только лишь "Весна",
Иди, — "Дебют Марии Папер"
Устроит там тебе она!
Шебуев ухитрился выпускать журнал в течение полугода. В какой-то газетке Сергей Городецкий в фельетоне под заголовком "Мальчик без штанов" остроумно высмеял шебуевскую затею. Тот немедленно отозвался ругательной статьей в "Весне" под заголовком "Штаны без мальчика".
"Весна" прекратила свое существование. В результате шебуевской затеи стихи целыми грудами стали поступать в редакции других журналов. Разобраться в этой груде не было ни малейшей возможности, и если раньше кое-где в редакциях стихи еще просматривали, то после "Весны" их просто стали сваливать в пресловутую "редакционную корзину". Даже талантливым начинающим поэтам Шебуев оказал медвежью услугу.
"Подающих надежды" было очень много, но надежд этих они не оправдали. По этому поводу один автор писал:
Володя наш уже не тот,
Не так он скромен стал, как прежде:
Он не надежды подает,
А... подает пальто Надежде!
24 Автору изменила память, он все перепутал, поэтому здесь требуются разъяснения. В этом эпизоде Шебуев и Городецкий были союзниками, дав отпор Е. Н. Чирикову, который и был автором статьи "Мальчик без штанов", направленной против Михаила Кузмина. Чириков намекнул на широко известную в литературных кругах сексуальную ориентацию Кузмина. Шебуев ответил на это статьей "Весна", а Городецкий статьей "Штаны без мальчика". "Старыми штанами" он назвал Чирикова. Городецкий писал: ""Господин Кузмин -- говорите вы, штаны, -- тоже направление имеет". Это что же вы, доносите или сплетничаете? Никто не смотрит, чем вы с Марьей Ивановной дома занимаетесь... Так и вы, когда Кузмина касаетесь, услышьте от меня:
"Не трожь!"
