В декабре 1947 года была отменена карточная система и прошла денежная реформа. На новые деньги обменивалась лишь определенная сумма и в короткий срок, а остальные запасы - увы, пропадали. В нашей семье, кроме родительских зарплат, иных не водилось, так что эта сторона реформы нас не коснулась. Мы так привыкли к карточкам, что даже не верилось в свободную покупку в магазинах любого товара и в любом количестве, только плати деньги. Первой моей «вольной» покупкой было полкило конфет- подушечек, причем деньги накопил сам, собирая по пятачку, по гривенничку. Запасов продовольствия на прииске было мало, поэтому первое время, до открытия навигации, отпуск в одни руки хлеба и других продуктов был ограничен, но затем все наладилось.
В те годы дети постарше могли подрабатывать помогать родителям. Самым распространенным делом была промывка золота. Надо было иметь деревянный лоток, скребок, лопату и, бродя где-нибудь по старым выработкам, промывать породу, доставаемую из старых шурфов, ям, предварительно очистив их от глины и торфа. Я тоже промышлял таким образом, Мне выдали соответствующий документ, с которым я отправился в золотоскупку. Продавщица меня спросила, что я буду покупать. А до этого я «глаз положил» на урюк. Янтарный, сочный, ужасно вкусный, лучше его ничего не было на свете. Она отвесила мне этого лакомства половину мешка.
Я притащил его домой и тут же принялся поедать, не подумав даже помыть в воде. Как результат - сильное отравление. Наверное, поэтому мне этот эпизод из детства запомнился.
Примечательным явлением после денежкой реформы было то, что ежегодно 1 марта проводилось снижение цен на все основные виды продовольствия и товаров, жизненный уровень населения становился все выше, люди стали лучше питаться, лучше одеваться, больше думать о духовном и прекрасном. Вовсю работы приисковый клуб, библиотека, была организована прекрасная художественная самодеятельность. Ставили серьезные пьесы советских драматургов, причем участвовали в их постановках приисковая интеллигенция, молодежь. Ежегодно были гастрольные концерты артистов из Хабаровска, как-то побывал даже зверинец.
После тяжелых военных лет люди стали как бы оттаивать, отходить душой. Думы о хлебе насущном понемногу отодвинулись на второй план.
Будучи последний раз на прииске, я долго разговаривал с Генкой Никифоровым - по прозвищу Канка. Он в молодые годы был заядлым артистом и выступал в приисковой самодеятельности много лет. Хотя он сейчас опустился и спился, но нам было о чем поговорить, что вспомнить.
В октябре 1947 года у нас прибавилась семья - родилась сестра Таня. С ее появлением на свет, возникло множество обычных в таких случаях проблем: болезни ребенка, уход, питание (она была искусственница), стирка пеленок, тепло в квартире, а чуть подросла -и няньки. Мама с ней долго не сидела, нужно было выходить на работу. Летом особых проблем не было, мы с сестрой были уже взрослые и нянчились с Таней, как положено. С началом учебного года, с первого сентября, пока до детского садика, нужна была нянька. Помню, первая недолго была дивчина с Западной Украины. Я уже упоминал, что на прииск привезли несколько семей обвиненных в пособничестве Бандере. Сейчас бы таких людей кое-кто и славил за «крутой» национализм, но тогда, в 1947, 1948 годах, они были пособниками врагов советской власти.
По-русски эта девушка разговаривала плохо Говорила Татьяне: «Ходи до мэнэ», Та ее не понимала и дичилась. Да и была она какой-то нерасторопной, неряшливой и тихой. Одним словом – долго она у нас не задержалась. Затем появилась какая-то женщина, уже в возрасте, тоже сосланная из Сибири. Там у нее осталась семья, родственники. Насколько я помню, ее ссылка была связана с колхозом. То ли вступать туда не хотела, то ли что натворила или просто наговорила. Человеком она была аккуратным, спокойным. Нянчилась, готовила еду, прибирала в доме, но, не прожив и зиму, уехала, так как ее перевели в другое место, Что же поделаешь - подневольный есть подневольный.
Дольше всех у нас жила Фая Низамутдинова, старшая дочь из бедной многодетной татарской семьи. Жила до тех пор, пока Таня не подросла и мы ни стали водить ее в детский садик, Сама Фая потом подучилась, работала в буфете столовой, потом санитаркой в больнице, где познакомилась с одним молодым фельдшером из репатриированных. Они поженились и после окончания срока ссылки он увез ее куда-то на Украину. Фаю мы очень любили.
Свободное копирование
