17 марта. Пятница.
Синодский обер-прокурор Львов настоятельно зовет к себе в "товарищи" Карташева. (Это не без выдумки и хлопот Аггеева, очевидно).
Карташев, конечно, пришел к нам. Много об этом говорили. Я думаю, что он пойдет. Но я думаю тоже, что ему не следует идти. Благодаря нашим глухим несогласиям со времени войны - я своего мнения отрицательного к его данному шагу почти не высказывала, т.е. высказав - намеренно на нем не настаивала. Пусть делает, как хочет. Однако я убеждена, что это со всех сторон шаг ложный.
Карташев, бывший церковник, за последние десять лет перелив, так сказать, свою религиозность и церковность, внутренне, за края церкви "православной", отошел от последней и жизненно. Из профессоров Духовной Академии сделался профессором светским.
Порывание жизненной этой связи было у него соединено с отрывом внутренним, оба отрыва являлись действием согласным и оба стоили ему не дешево. Надо, при этом, знать, что Карташев - человек типа "пророческого", в широком, именно религиозном смысле, и в очень современном духе. В нем громадная, своеобразная сила. Но рядом, как-то сбоку, у него выросло увлечение вопросами чисто общественными, государственностью, политикой ... в которой он, в сущности, дитя. Трудно объяснить всю внутреннюю сложность этого характера, но свое "двоение" он часто и сам признает.
Теперь, вступая в контакт с "государственной" стороной церкви, в контакт жизненный с учреждением, с которым этот контакт порвал, когда порвал внутренний, - он делает это во имя чего? Что изменилось? Когда?
Наблюдая, слушая, вижу: он смотрит, сам, на это странно; вот этой своей приставной стороной: смотрит "узко политически" "послужить государству" - и точка. Но ведь он, и перелившись за православные края, относится к церкви религиозно? ведь она для него не "министерство юстиции"? И он зряч к церкви; он знает, что сейчас внутренней пользы церкви, в смысле ее движения, принести нельзя. Значит, урегулировать просто ее отношения с новым государством? Но на это именно Карташев не нужен. Нужен: или искренний, простой церковник, честный, вроде Е. Трубецкого, или, напротив, такой же прямой, - дельный и простой, - политик не Львов, - Львов - дурак.
И то, если б стать обер-прокурором... "Товарищем" же Львову, человеком такой самобытной и громадной ценности, притом столь мучительной и яркой сложности, как Карташев - это со всех сторон затмение, самоизничтожение. Даже грубо смотря - жалко: он худ, остр, тонок, истеричен, проникновенно-умен, порывист - и сдержан, выбрирует, как струна, слаб здоровьем; нервно-работоспособен; при неистовой его добросовестности, погрязнет до тла в государственно-синодально-поповских делах и делишках.
И во всяком случае будет потерян для своего, для глубины, для своей сущности.
(Прибавлю, что "политика" его - кадетирующая, военная, национальная).
Львов уже возил его в Синод, знакомя с делами. Карташев встретил там жену Тернавцева: "красивый брюнет" - арестован.
Опять полки с музыкой и со знаменами "ярче роз".
Сегодня был напечатан мой крамольный "Петербург", написанный 14 дек. 14 года.
"И в белоперистости вешних пург
Восстанет он..."
Странно. Так и восстал.
Свободное копирование
