ОТРЫВКИ ИЗ ЛЕТУЧИХ ЛИСТКОВ
В КИСЛОВОДСКЕ
Декабрь 1916. - Начало янв. 1917.
...здесь трудно и тяжело жить, здесь слепо жить. Светит солнце, горит снег, кажется, что ничего не происходит. А, ведь, происходит! Глухие раскаты громов. Я могу здесь только приводить в порядок мысли. Или беспорядочно отмечать новые. Но о событиях, по газетам, да еще провинциальным, в углу - я писать не могу.
К вопросам "по существу" я уже не буду возвращаться. Только - о данном часе истории и о данном положении России и хочется говорить. Еще о том, как бессильно мы, русские сознательные люди, враждуем друг с другом... не умея даже сознательно определить свою позицию и найти для нее соответственное имя.
Целая куча разномыслящих окрещена именем "пораженцев", причем это слово давно изменило свой смысл первоначальный. Теперь пораженка я, Чхенкели и Вильсон. А ведь слово Вильсона - первое честное, разумное, по земному святое слово о войне (мир без победителей и без побежденных, как единое разумное и желанное окончание войны).
А в России зовут "пораженцем" того, кто во время войны смеет говорить о чем-либо, кроме "полной победы". И такой "пораженец" равен - "изменнику" родины. Да каким голосом, какой рупор нужен, чтобы кричать: война ВСЕ РАВНО так в России не кончится! Все равно - будет крах! Будет! Революция или безумный бунт: тем безумнее и страшнее, чем упрямее отвертываются от бессомненного те, что ОДНИ могли бы, приняв на руки вот это идущее, сделать из него "революцию". Сделать, чтоб это была ОНА, а не всесметающее Оно.
И ведь видят как будто. Не Милюкова ли слова: "с этим пр-вом мы не можем вести войну..!" Конечно, не можем. Конечно, нельзя. А если нельзя - то ведь ясно же: будет крах. Наши политические разумные верхи ведут свою, чисто оппозиционную и абсолютно безуспешную политику (правый блок), единственный результат которой - их полное отъединение от низов. Поэтому то, что будет, будет голо - снизу.
Будет, значит, крах; анархия... почем я знаю! Я боюсь, ибо во время войны революция только снизу - особенно страшна. Кто ей поставит пределы? Кто будет кончать ненавистную войну? Именно кончать?
"Другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь..." несчастный народ, несчастная Россия... Нет, не хочу. Хочу, чтобы это была именно Революция, чтобы она взяла, честная, войну в свои руки и докончила ее. Если она кончит то уж прикончит. Убьет.
Вот чего хотим мы, сегодняшние так называемые "пораженцы". Пораженцы?
Нас убеждают еще наши противники, что надо теперь лишь в тиши "подготовлять" революцию, а чтобы была она - после войны. После того, как "Россия с этим пр-вом", с которым она "не может вести войну", доведет ее до конца? О, реальные политики! Такого выбора: революция теперь или революция после войны - совсем нет. А есть совсем другой. Вот мы, "пораженцы", и выбираем революцию, выбираем нашей горячей надеждой, что будет Она, а не страшное, м. б. длительное, м. б. даже бесплодное. Оно. Ведь и "по Милюкову" других выборов нет...
Или я во всем ошибаюсь? А если Россия может в позоре рабства до конца войны дотащиться? Может? Не может?
Допускаю, что может. Но допускаю формально вопреки разуму. А уже веры нет ни капли. Я этого не представляю себе, и ничего об этом не могу говорить.
А чуть гляжу в другое - я живая мука, и страх, что будет "Оно", гибло-ужасное, и надежда, что нет, что мы успеем...
(Продолжение, там же)
Даже не помнится об этом жалком дворцовом убийстве пьяного Гришки. Было не было, это важно для Пуришкевича. Это не то.
А что России так не "дотащиться" до конца войны - это важно. Не дотащиться. Через год, через два (?), но будет что-то, после чего: или мы победим войну, или война победит нас.
Ответственность громадная лежит на наших государственных слоях интеллигенции, которые сейчас одни могут действовать. Дело решится в зависимости от того, в какой мере они окажутся внутри Неизбежного, причастны к нему, т.е. и властны над ним.
Увы, пока они думают не о победе над войной, а только над Германией. Ничему не учатся.
Хотя бы узкий переворот подготавливали. Хотя бы тут подумали о "политике", а не о своей доктринерской "честной прямоте" парламентских деятелей (причем у нас "нет парламента").
Я говорю - год, два... Но это абсурд. Скрытая ненависть к войне так растет, что войну надо, и для окончания, оканчивания, как-то иначе повернуть. Надо, чтоб война стала войной для конца себя. Или ненависть к войне, распучившись, разорвет ее на куски. И это будет не конец: змеиные куски живут и отдельно.
Отсюда не видишь мелкого, но зато чувствуешь яркое общее. Вернувшись под аспидное небо, к моей синей книжке, к слепой твердости "приявших войну" - не ослепну ли я? Нет, просто буду молчать - и ждать бессильно. При каждом случае гадая в страхе и сомнении: еще не то. Или то? Нет, еще не сегодня. Завтра? Или послезавтра?
Я ничего не могу изменить, только знаю, что будет. А кто мог бы, ни линийку, - те не знают, что будет. Слова?
"...Слова - как пена, Невозвратимы - и ничтожны. Слова измена, Когда деянья невозможны..."
***
Я не фаталистка. Я думаю, что люди (воля) что-то весят в истории. Оттого так нужно, чтобы видели жизнь те, кто может действовать.
Быть может, и теперь уже поздно. А когда придет Она или Оно - поздно наверное. Уже какое будет. Ихнее, - нижнее - только нижнее. А ведь война. Ведь война!
***
Если начнется ударами, периодическими бунтами, то авось, кому надо, успеют понять, принять, помочь... Впрочем, я не знаю, как будет. Будет. Надоело все об одном. Выбора нет.
Свободное копирование
