В Балтийске

 В Балтийске

Фото: 1961 год. Школа № 336. Ученики 9-го "Б" на "большой перемене". На фото слева направо: в первом ряду - Вася Прокимнов, Лена Хазан, я; во втором ряду - Сева Ржевкин, Вадик Волков, Сережа Федорович.

Я много своим рассказывал о жизни при военкомате, видимо, достаточно красочно, и Лена периодически зажигается и уговаривает меня туда съездить. Странно, что мои воспоминания о Балтийске ее трогают не так сильно. А Калининград я помню с 1952 года, Он был полностью в руинах. Но практически сохранилась без изъянов многовековая брусчатка, вдоль которой по обочинам грудились кучи битых кирпичей и чуть дальше кое-где возвышались не до конца разрушенные остовы домов. В начале 50-х годов в Калининградской области почти не было населения. Немцев выгнали лет за 5 до этого. Из-за обострившейся "холодной" войны Сталин оттягивал решение о заселении области. В основном там жили военные с семьями. Пустовали и многочисленные фермы и поместья. У дядьки была закрепленная машина, сначала Газик, потом Москвич, а может и наоборот. В конце лета и начале осени мы выезжали на сбор урожая. Вишня, яблоки, груши, сливы, смородина, крыжовник, садовая ежевика, малина - хоть постепенно и дичали, но всего этого было в изобилии. Собирали и грибы - много маслят, но встречались и березовики, и белые. В лесу собирали еще и чернику. В прудах водились карпы. Но главный смак Калининграда-Балтийска - это, конечно, угорь. Он был необычайно вкусен в жареном виде, но особенно в копченом. То, что продают сегодня в вакуумных упаковках под видом копченого угря, не имеет права так называться. Живых угрей разносили по домам местные рыбаки. Полный банный таз - бутылка - 30 тогдашних рублей. Угрей приносили обычно к обеду, и бабуся жарила их на ужин.

 Был смешной случай. Бабуся куда-то ушла, когда принесли очередной тазик. Чтобы угрей не стащила кошка, их убрали в подпол. Бабусю о покупке не успели предупредить. Она за чем-то спустилась и пережила страшный шок. Угри выбрались из таза, расползлись по погребу, и бабуся, приняв их за змей, страшно кричала. Наверное, самой большой трагедией в моем детстве был случай, когда я возвращаясь в Москву (а меня отправляли поездом туда и обратно с 8 лет без родителей под присмотром проводников или случайно подвернувшихся знакомых), оставил сверток с копчеными угрями в вагоне. По доброте душевной, а сейчас сказал бы, что по глупости и малолетству, я угостил угрями попутчиков, а сверток почему-то положил на багажную сеточку. По приезде сумку подхватил, а про угрей забыл. До сих пор переживаю этот казус.

 С поездками был еще забавный случай. Мне в дорогу дали здоровый круг Краковской колбасы - по тем временам жуткий дефицит. В тот раз моим спутником оказался полковник Леандрес - сослуживец дядьки. Мы с аппетитом наворачивали колбаску, когда вдруг в купе к нам ворвался бригадир поезда с телеграммой-молнией. Текст был убийственным: «Запрети Жене кушать - колбаса отравлена». Что было с моими сотрапезниками! Леандрес побледнел, потом позеленел, соседи рванули в туалет. Я по малолетству не придал значения данной информации. А дело было в том, что в день моего отъезда в Балтийске кого-то привезли в госпиталь с пищевым отравлением. Подозрение наряду с еще десятком продуктов, которыми мог отравиться потерпевший, пало и на Краковскую колбасу. Балтийск - городок маленький, и слух о специальном отравлении дефицитного продукта распространился за пару часов. Слух - слухом, а колбасу мне доесть не дали. Ее сразу выкинули, несмотря на чей-то призыв сохранить для экспертизы, чтобы установить, какой антидот может нас спасти. По мере приближения к Москве напряженное ожидание смерти у моих спутников слабело. В Москве же оно благополучно закончилось. Потом мы часто со смехом вспоминали эту историю, особенно смешило сравнение моего и Леандресовского рассказов о об этом событии. Я вспоминал его зеленое лицо, трясущиеся руки, невнятную речь. Он же поведал родным, как он героически себя вел, распорядился колбасу выкинуть и заставил нас выпить по несколько стаканов чая. На самом деле инициатива о чае исходила от проводницы, сумевшей убедить нас, что это пойдет на пользу при отравлении. Десяток дополнительных стаканов чая - это был ее маленький бизнес.

Отправляя меня каждый год в Балтийск, мои родители принимали на себя встречные обязательства. Нам подкидывали на месяц в сентябре-октябре, когда Савины (мои тетка с мужем) выезжали в отпуск на Юг - в Крым или Сочи, младшую дочку – Наташу. Она была на четыре года младше меня. Первый раз это, по-моему, было в 53-м году. Она тяжело вначале перенесла разлуку с родителями. Все время ревела и причитала: - Мама Миа (в имени Мира она букву «Р» не выговаривала и получалось Миа) топ-топ – Наташа уаа! Потом пообвыклась. Проблема была в том, чтобы заставить ее съедать то, что дают. Наташа могла часами сидеть за столом - ее не выпускали, пока она не доедала свои завтраки и обеды. Но когда она уже вернулась домой, я обнаружил под столом, где были полочки, которые использовались при раздвижке стола, кучу объедков: недоеденные бутерброды, остатки каких-то овощей и даже комочки каши. Я по праву старшего Наташу опекал, мы много играли. Я был мальчиком с фантазией. Например, я клал на письменный стол зеркало – оно превращалось в озеро, вокруг расставлял несколько горшков с цветами – они изображали джунгли. К озеру на водопой выходили африканские животные – у нас дома было несколько терракотовых зверюшек: бегемот, кабан, зебра и кто-то еще. Также в деле участвовала пепельница из резного камня, изображавшая гору с орлиным гнездом, в котором хозяйничала мартышка. В джунглях размещались стрелки-охотники, роль которых исполняли шахматные пешки. Сбоку к фигурке пластилином я прикреплял спичку, которая становилась охотничьим ружьем. И начиналась настоящая сафари. Но Наташа помнит и другие игры, в результате которых она понесла чувствительные материальные потери. У нее была целая коробка однокопеечных монет. Так вот я предложил ей поиграть в купцов и пиратов. Она играла за купцов, я, конечно, за пиратов. Игра закончилась тем, что на караван судов, нагруженных различными товарами и золотыми монетами (копейками), напали пираты и разграбили все ценное, что было на торговых кораблях. Честно говоря, я не помню, как распорядился награбленным, но сестра утверждает, что эти копейки я себе присвоил. Может и так, тогда будем считать это моим гонораром за интересные и содержательные игры с малой.