Рассказы о школе. Подруги. Ч. 2
Фото: Школьный совет дружины и лучшие ученики. 1949 год, из архива В.Л. Мешкова.
В центре – директор школы Фёдор Михайлович Гаврилов. Рядом с ним – старшая пионервожатая Рая(?). Стоит за директором Татьяна Зурина, учительница нач. классов, комсомолка. Возможно, она возглавляла комсомольскую организацию в школе, когда училась сама, была комсоргом в педагогическом коллективе школы. В докладе Е.Л. Цендровской к 100-летию школы № 63 упоминается, что Таня Зурина активно участвовала в разбивке цветника и плодового сада на территории школы в годы войны.
ТАТЬЯНА ЗУРИНА
С Татьяной Зуриной Шура Мешкова сдружилась, когда в 1945 году пришла работать в родную школу учительницей начальных классов. Таня тоже была выпускницей школы № 63, но окончила её двумя годами позже Шуры.
Она вела начальные классы и одновременно училась в пединституте на заочном отделении. Мечтала преподавать русский язык и литературу. Красавица, комсомолка, активистка…
Из воспоминаний А.Л. Мешковой:
«Родители её не бугринские, приехали откуда-то в Бугры. Отец умер давно, я ещё в школе училась. Он работал в ветлечебнице зоотехником. Сам весь седой, и голова, и усы, и борода. Однажды, когда наша корова не могла отелиться, папа ночью к нему пошёл за помощью, и он пришёл.
Пожилой был. И мать была уже пожилая. Наверное, татарка, помню, в длинном платье ходила. Раньше мы и не думали, кто какой национальности. Таня жила вдвоём с матерью. Я к ним домой приходила иногда».
И ещё фрагмент из рассказов моей мамы, в котором она вспоминает встречу Нового 1949 года.
«Вот один-единственный был новогодний вечер, на котором я была. Мы с Таней Зуриной ходили, а ещё с нами были Эльвира и другая, постарше - забыла, как её звали, они работали в детском доме: одна воспитателем, другая - завучем. Наверное, они нас и пригласили. Они там выступали в самодеятельности, а мы с Таней пошли «за компанию».
(В школе № 63, в которой работали учительницами начальных классов Александра Мешкова и Татьяна Зурина, учились дети из детдома № 5, здание которого стояло по соседству со школой – В.Т.).
Вот мы четверо шлёпали на оловозавод, а он был за рощей бугринской, это же далеко! А мы пешком, с узлами, с костюмами...
У меня был украинский костюм, у Тани – русский. А Эльвира была принцем... сроду мне не забыть, смех да и только - принц в женских панталонах! И другая в костюме была, не помню, в каком.
А костюмы свои мы сами собирали.
Сарафан я нашла у женщины, которая работала в нашей бугринской амбулатории. Я, когда ходила туда, в сарафане этом её и увидела. А стала собираться на новогодний бал, подумала, что лучшего сарафана мне не найти. Красивый был сарафан - фиолетовый, с редкими блестящими цветочками. Пошла к ней - она мне дала. Почему не дать? В Буграх все друг друга знали.
Блузка белая, вышитая - цветочки, васильки - сама вышивала. А веночек с лентами мне Таня сделала.
У неё русский костюм был, на голове кокошник, бусами расшитый, и белое покрывало.
Мы вечером пришли, там уже музыка играла, ребятишки из старших классов были. Взрослых не очень много. Хоровод водили, смотр костюмов устроили, призы выдавали.
Побыли мы там до часу ночи, а потом домой пошли. Шли мы через бугринскую рощу, слева и справа – деревья в снегу, а посередине дорога, и мы шли по ней, как «вдоль по Питерской».
Ой, какая была ночь: ясная, чистая, светлая! Нам не казалось, что мы ночью идём. И ничего мы не боялись. Это же новогодняя ночь, в ней ничего не страшно!
Один раз всего мы так встречали. В школе только утренники были, а сам Новый год все по домам встречали, в семьях. И я дома встречала, с родителями и всеми родственниками».
… «А Таня ничем не болела. Какой-то случился приступ, высокая температура, увезли её по скорой. Ничего там не обследовали, разрезали, кровоизлияние получилось, и она умерла. Мгновенно это произошло. Все в шоке были. Она с 1924 года рождения».
Таня Зурина умерла в больнице после операции 31 августа 1949 года. Похоронили её на Татарском (магометанском) кладбище. Оно располагалось в районе бугринской рощи, и в наши дни на этом месте городской парк отдыха для новосибирцев.
Короткая жизнь Татьяны Зуриной достойна того, чтобы сказать о ней доброе слово. Пусть место её упокоения разрушено, в конце концов, ничто земное не вечно. Вечна память, пока есть кому поведать и есть кому выслушать.
