После окончания первого класса меня премировали красиво изданной книгой «Маугли», в следующих классах награждали похвальными грамотами с портретами Ленина и Сталина в рамочках золотистого цвета. В них написано: «Награждается Залуцкая Клаша, ученица такого –то класса за отличную учебу и примерное поведение». Клашей меня называла зав. школой Ольга Ивановна, а Варвара Ивановна звала Клавой. Но отвечать вызывали по журналу: «К доске пойдет Залуцкая ». Идешь отвечать и сердце замирает, за всю семью Залуцких в ответе, тут уж никак нельзя опозориться. После третьего класса мне вручили бесплатную путевку в пионерский лагерь в Кызыле. Отвезли меня вместе с детьми из Бай-Хаакской школы. Лагерь располагался на красивейшем острове между Протокой и Енисеем, теперь там городской Парк культуры и отдыха. Под высокими деревьями стояли, как сказочные, небольшие домики из досок – это спальни. Тут же просторная столовая, в которой кормили нас очень хорошо, здесь я впервые узнала, что обед должен состоять из трех блюд. Посреди просторной площадки стоял высокий шест. Ежедневно по утрам все отряды выстраивались на площадке и под звуки горнов и барабанов дежурные поднимали красный флаг. Все пионеры стояли в это время, не шелохнувшись, отдавая салют пионерской святыне. Еще в школе нас учили уважать символы Родины. На дружинные сборы или пионерские слеты всегда знаменосцы торжественно выносили красное знамя, а пионеры по стойке « смирно» отдавали салют, мы знали, что наш галстук – это частица красного знамени. Я любила этот ритуал.
В лагере мы ежедневно купались в Енисее. Еще долго я училась плавать в нашей речке, но она очень мелкая и вместо плавания получалось ползанье по каменистому дну.
В лагере купались как раз в том месте, где сливаются воды Улуг–Хема и Пий–Хема, образуя уже в самом начале величественную реку. В прозрачных водах отражалось ярко–голубое небо с золотистым солнцем.
Сначала я бултыхалась в воде у самого берега, но потом насмелилась пойти дальше и вдруг провалилась в глубокую яму и пошла ко дну. Хорошо, что увидела пионервожатая и вытащила меня на берег. К моему стыду я даже не запомнила имени своей спасительницы, она была из другого отряда.
Начальник лагеря Криштафович Александр Ефимович объявил ей благодарность на линейке, а мне запретили купаться. Да я бы и без их запрета не пошла больше в Енисей, оказывается очень страшно тонуть в большой реке.
Александр Ефимович, видно любил детей, чтобы не скучно мне было, пока дети купаются, он повел меня к себе в палатку.
– Хочешь быть моей помощницей?
– Хочу, - ответила я, а сама испугалась, справлюсь ли я, ведь самому начальнику помогать?
Оказывается, он занимался фотографией, я промывала ванночки, наливала в них свежей воды. И с удовольствием наблюдала, как на белой бумаге проявляются лица – это я тоже видела впервые.
Однажды в лагерь пришла моя тетя Устинья и отпросила меня у вожатой.
– Дочка пойдем попрощаться с братьями и сестрами.
Большая семья Борисовых ждала паром на берегу Енисея, они уезжали в Советский Союз. В дальнейшем, я встречалась только с Фимой и Анной из их семьи. Теперь в живых осталась только младшая сестра Ольга Лутошкина, но с ней потеряна связь.
