Глава девятнадцатая
Меня снова приводят в Дуэ. -- Освобождение. -- Моя жена выходит замуж. -- Я ныряю в Скарпе. -- Путешествие мое в чине офицера. -- Пребывание в Париже. -- Новое прозвище. -- Женщина, которая пришлась мне по сердцу. -- Я становлюсь ярмарочным купцом. -- Казнь Гербо. -- Я выдаю вора: он, в свою очередь, выдает меня. -- Цель в Оксерре. -- Я поселяюсь в столице. -- Еще нечто о моей жене. -- Укрывательство.
Едва я успел войти в тюремный двор, как генеральный прокурор Росон, озлобленный против меня за мои частые побеги, показался у решетки и закричал:
-- А! Наконец-то привели Видока! Надеть ему оковы!
-- Что я вам сделал, господин прокурор, -- ответил я, -- что вы так недоброжелательно относитесь ко мне? Уж не потому ли вы так раздражены, что я несколько раз был в бегах? Велико ли это преступление? Разве я, бежавши, не старался всегда найти средство честно зарабатывать себе кусок хлеба? О, поверьте, я не так виновен, как несчастлив! Сжальтесь надо мною, сжальтесь над моей бедной матерью: если я вернусь в галеры -- она умрет с горя!
Эти слова, искренний тон, которым они были произнесены, произвели некоторое впечатление на Росона. Он вторично пришел в тюрьму вечером, долго расспрашивал меня, как мне жилось с того времени, как я покинул Тулон, и так как я подтвердил неопровержимыми доказательствами все сказанное мною, то он начал относиться ко мне гораздо благосклоннее. "Что вы не подадите прошения о помиловании? -- спросил он, -- или по крайней мере не ходатайствуете о смягчении наказания? Я замолвил бы об вас словечко главному судье". Я поблагодарил прокурора за его доброжелательство и в тот же день один адвокат из Дуэ, некто Тома, искренно интересовавшийся моей судьбой, принес мне для подписи прошение, которое он составил для меня.
Я с нетерпением выжидал ответа, как вдруг однажды утром меня призывают в канцелярию: я полагал, что мне желают передать давно ожидаемое решение министра. Горя от нетерпения поскорее узнать свою судьбу, я следую за тюремщиком, с видом человека, ожидающего хорошей, радостной вести. Я надеялся видеть генерального прокурора, а вместо него увидал свою жену. Ее сопровождали какие-то две незнакомые мне личности. Я ломаю себе голову, что могло быть причиной такого неожиданного посещения; мадам Видок спешит удовлетворить мое любопытство, объявив мне самым развязным тоном, что она явилась показать мне документ, утверждающий наш развод: "Я выхожу замуж, -- прибавила она, -- поэтому мне необходимо было исполнить эту формальность".
Помимо освобождения моего из тюрьмы, едва ли нашлось бы другое известие до такой степени приятное для меня, как расторжение моего брака с этой женщиной. Уж не знаю, удалось ли мне подавить свою радость, но, вероятно, на моей физиономии было написано удовольствие, и если бы мой счастливый соперник присутствовал при этой сцене, он, конечно, не мог бы вынести впечатление, что я хотя сколько-нибудь завидую ему в обладании таким сокровищем.
Свободное копирование
