Во время перемены, когда -- как теперь гляжу -- Черкасский, маленький, круглый, как пузырь, мальчик, вскочит бывало наверх на скамью и, топая ногами, изо всей силы закричит: "пере-ме-на-а...", а мы все, сколько нас есть, с гиком и ревом подхватываем на всевозможные голоса: "пе-ре-ме-на-а", когда учитель, заткнув уши и пригнувшись до земли, опрометью выбегал из класса, словом, когда шум у нас достигал совершенно невероятных размеров, влетит бывало к нам, как бомба, надзиратель Корсун и хватает за чуб первого попавшегося ему под руки. Чубы у нас, согласно гимназическим правилам, были низко остриженные, но он все-таки ухитрялся за них драть. Иногда вместо коршуна приходил для усмирения другой надзиратель -- Штейн. Тогда картина менялась: Штейн, все движения которого носили печать какой-то необыкновенной важности, становился возле двери и норовил всякому, пробегавшему из коридора в класс, дать попутного подзатыльника. Мы, подобно бегущим овцам, подпрыгивали у дверей, чтобы увильнуть от подзатыльника, и затем разбегались по классу по своим местам. "Цыбуля... Цыбуля!" -- слышался крик в классе. Так прозвали Штейна за его круглые, как луковицы, выпуклые глаза.
Наконец по временам являлся к нам в класс инспектор Дельсаль в сопровождении сторожа Осятовского, приносил с собой пучок розог, ставил табуретку впереди скамеек на свободном месте и принимался пороть шалунов.
Любопытно то, что из всех перечисленных здесь лиц, колотивших и ругавших нас, помимо разве Гипшмана, ни одного нельзя было назвать злым человеком, а старик Волковский и Корсун были даже, несомненно, добрые люди.
Таким образом нас били, несомненно, "добрые" люди. Само собой разумеется, отвечать побоями на побои мы не могли и свою обиду вымещали нашим врагам (как мы их считали) другими способами. С истинным наслаждением устраивали мы им всевозможные пакости и никогда не пропускали удобного для этого случая. Мы налепливали на потолок над кафедрою снежки, которые, подтаявши потом во время урока, падали на голову Гипшмана, забирались в сад Антониковского и стряхивали яблоки и т. п.
