Помню... - 28

Помню... 28

Расскажу я вам, дорогие читатели, случай «из педагогики», а вы уж сами думайте, как к нему отнестись, делайте свои выводы – я отойду в сторону. Речь пойдет о пионерлагере, или в то время, о котором пойдет речь, такое название уже исчезло – не суть важно. Не зная точно терминологии, принятой в лагерном деле, назову педагога, занимавшегося с детьми, вожатым (массовик-затейник, куратор, руководитель, наставник – как еще можно назвать такую должность?), а больницу(?), медпункт (?) назову лазаретом.

Мамаша (моя подруга) устроилась воспитательницей в пионерлагерь на Черном море, чтобы наилучшим образом обустроить летние каникулы своего сынка. Все шло чудесно: море, солнце, горячий песок. Энергичный вожатый придумывал для своих подопечных массу увлекательнейших развлечений. Развлечений, правда, подчас связанных с риском. Одна из игр заключалась в том, что ночью, в полной темноте, «следопыты» должны были пойти в лес на поиски «индейцев». Ребятишки с нетерпением ждали ночи, и, как только стемнело, исчезли с глаз во главе с «главным следопытом». Подруга провела прекрасный вечер, поболтав с товарками, наплававшись от души в теплом море, и спокойно легла спать.

Утром, открыв глаза, она увидела, что кровать сына пуста. В тревоге бросилась на поиски вожатого. Нашла его в пионерской комнате хмурого, неразговорчивого.

 – Где мой сын?

 – Он в лазарете, – отводя глаза, тихо ответил тот.

 – Что с ним случилось?

 – Упал с дерева и поранился.

Мать помчалась в больничку. Ребенок лежал бледный, с синевой под глазами, вокруг распухшей шеи тянулся багровый шрам.

 – Что с тобой произошло? Что у тебя с шеей?

Реакция была точно такая, как у вожатого и слова – один в один: отведенные в сторону глаза, шепот: «Упал с дерева, поранился».

 – А шрам? Откуда шрам?  – молчание…

Мамаша развила бурную деятельность, подняла на ноги персонал лагеря. Собрали в пионерской комнате всех детей и начали буквально вытрясать из них правду. Дети упорно сопротивлялись, не желая подводить любимого учителя, и твердили одно и то же: «Ничего не произошло, просто он упал с дерева и поранился». Наконец-таки растрясли одного малыша, и тот, громко плача, рассказал о том, что произошло на самом деле.

Часть играющих должна была изображать следопытов, с которыми расправились жестокие индейцы: крадутся «следопыты» по «тропе войны» и натыкаются на тело, залитое кровью, с кинжалом в сердце, находят ползущего раненного бойца, следы издевательства еще над одним из «соратников»  – обильно разбрызганную кровь, разбросанную порванную одежду. Все это в ночном темном лесу было жутким и захватывающим. Сын подруги должен был представлять повешенный над тропой труп. Ветка, на которой он висел, надломилась, ремень на шее, закрепленный достаточно свободно, соскользнул с крепления и затянулся по-настоящему. К великому счастью ветка обломилась, и полузадушенный ребенок упал на землю к ногам закричавших от ужаса «следопытов», вынырнувших в тот момент из кустов. Пока разобрались, пока догадались освободить шею, мальчик потерял сознание. Вожатый на руках отнес его в лазарет, разбудил врачей. К утру повешенному стало лучше.

Шрам остался надолго. Вожатого уволили. Мать отказалась заводить судебное дело – сын жив, а виновник случившегося и так наказан увольнением и глубокой душевной травмой. И что вы думаете? Сын все допытывался у матери, кто же выдал их тайну, чтобы наказать виновного. Они, дети, чистые невинные души, любившие своего учителя, вины его так и не увидели…