В начале июня 1944 года у нас была церемония торжественного окончания АСТП, и я выступил с прощальной речью на русском языке. Мы ожидали, что нас пошлют в Школу кандидатов в офицеры, чтобы там вручить нам офицерский чин. Но получилось все по-другому.
6 июня англо-американские войска высадились во Франции, и вооруженным силам срочно требовалось пополнение. Мы узнали, что, вместо того чтобы послать нас в Школу кандидатов в офицеры, как было обещано, нас распределят по различным дивизиям пехоты для военной подготовки. Меня распределили в 310‑й пехотный полк при семьдесят восьмой дивизии «Молния», расквартированной на базе Камп-Пикет, штат Вирджиния. Это была огромная военная база около Ричмонда. День отъезда был для меня весьма печальным.
Мне кажется, что в американской армии к людям в военной форме относились как к взаимозаменяемым единицам, словно это были части некой машины. Но солдаты воюют не только за свою страну, но еще больше за своих товарищей, особенно в таких небольших частях, как взвод, где не более двадцати пяти человек. Чувство товарищества - это необходимая составляющая в любой успешной военной организации. Все солдаты 78‑й дивизии были отправлены в Англию тремя месяцами ранее для пополнения тех частей, которые должны были участвовать в высадке во Франции, в то время как офицеры и сержанты оставались на базе. Дивизия, в которую меня направили, была, можно сказать выпотрошена. Мы были всего лишь набором отдельных единиц, которым предстояло заменить слаженные части. Это не предвещало ничего хорошего.
В течение следующих восьми недель мы прошли через интенсивную и тяжелую военную подготовку, значительно отличавшуюся от того, что было в Военно-воздушном корпусе во Флориде. Температура воздуха летом в Виржинии часто превышает 90 градусов по Фаренгейту (30 градусов по Цельсию). Мы должны были выполнять строевую подготовку и маршировать в полном обмундировании в такую жару. Мне пришлось носить автоматическое ружье системы браунинг, переносной пулемет, весивший почти десять килограммов. Когда по вечерам мы располагались биваком, на нас нападали чиггери, противные мелкие насекомые, которые впивались в кожу и вызывали ужасное раздражение. Их можно было извлечь, лишь поднося зажженную сигарету к их заду, что заставляло их вылезать наружу. Солдаты в нашей роте были не самые лучшие, так как самые лучшие уже отбыли в Европу.
Я был весьма огорчен, что пять лет спустя после неприятного опыта в польском лагере военной подготовки, мне пришлось снова таскать пулемет. В своем дневнике я сетовал на то, что «был как животное в заточении, которое работает как мул, подчиняется как собака, и живет как свинья». Мне казалось, что я мог бы быть более полезен на войне со своим знанием языков, особенно немецкого и итальянского, языков врага. Я обратился к начальнику разведки дивизии. То был элегантный полковник, в гражданской жизни связанный с юридическим факультетом Гарвардского университета. Он высказал намерение откомандировать меня в штаб Джи‑2. Но когда я вернулся через несколько дней выяснить, есть ли какие-нибудь новости о моем переводе, он сообщил, что вскоре я должен быть откомандирован.
Несколько дней спустя, на занятиях, где представителей рот обучали, как паковать оружие для перевозки за океан, а это было в конце августа 1944 года, мне объявили о переводе на военно-воздушную базу в Кеарнс-Филд в штате Юта. Моя дивизия отправлялась в Европу без меня. Она в какой-то мере была задействована в «битве за Выступ»[1].
Свободное копирование
