Приехали мы в деревню. Дмитрий Александрович в воскресенье велел созвать полную сходку, всех, кто по деревням налицо, и после обедни все собрались к дому. Он вышел на парадное крыльцо и говорит им: "Друзья мои, я вас собрал, чтобы поговорить с вами. Нам грозит опасность: французы идут на Россию, мы должны себя отстаивать, послужить царю и отечеству и защитить православную веру; дворянство положило дать от девяти десятого, чтобы составить ополчение; я неволить никого не хочу, а кто желает доброю волей, пусть скажется, потом я и увижу, кого выбрать из желающих. Потолкуйте промеж себя и подумайте, и все желающие станьте особо кучкой". И, сказав это, ушел в дом, плачет, говорит мне: "Кого я выберу -- всех жаль, и как я могу взять на себя посылать по моему выбору на явную смерть".
Когда пришел он опять на крыльцо, направо отделились желающие идти в ратники, что-то много.
-- Сколько желающих? -- спрашивает он. Отвечают: столько-то. -- Ну, -- говорит, -- это слишком много, нужно только 32 человека; я никого ни уговариваю, ни отговариваю и на себя не возьму выбирать того или другого и посылать под пулю, а вы, православные, помолитесь Богу и киньте жребий, кому идти, кому оставаться, -- значит, такова Божья воля.
Все перекрестились и стали кидать жребий, так и решили, кому вступить в ополчение... Никому не было обидно: ни тому, кто шел, ни тому, кто оставался.
Было несколько дворянских съездов то в Москве, то в Дмитрове. Дмитрий Александрович взял на себя должность, по предложению дворянства, заведовать хлебными запасами в Дмитровском уезде и наблюдать за изготовлением отправляемого в армию провианта.
Ополчение скоро сформировали: не прошло и шести недель, как все были готовы выступить.
Граф Дмитриев-Мамонов Александр Матвеевич, сын известного в свое время любимца императрицы Екатерины II, служил в то время в Сенате. Он был с небольшим лет двадцати, вступил в военную службу и, как человек весьма богатый, на свой собственный счет поставил на ноги целый полк из своих крестьян, и сам его обмундировал и во главе его отправился в действующую армию. За это он был сделан потом генерал-майором, но, говорят, он ожидал большего. По окончании войны он вышел в отставку, недовольный, что мало оценили его заслугу, как ему казалось; уехав в деревню, там прожил безвыездно лет двадцать и помешался в рассудке на том, что он Владимир Мономах. Это я сказала к слову...
Свободное копирование
