* * *
В одном из больших залов лицея я увидел конференцию. На трибуне стоял солдат, вихрастый, белокурый, в распахнутой шинели, и, энергично жестикулируя, произносил речь:
-- Нас предают и предают, товарищи! Счастье рабочего класса и крестьян в собственных руках. Если мы будем рассчитывать на кадетов, ничего не дождемся. Надо твердо и немедленно ставить вопрос о передаче власти в руки Советов. Только власть Советов может обеспечить мир солдатам, землю -- крестьянам, восьмичасовой рабочий день и контроль над производством -- рабочим. Забылся Керенский, царя из себя корчит, в Зимний дворец перебрался. Занял комнаты Николая Второго. Понятно, что из дворца-то не очень хочется выезжать. У нас в казармах полное недоверие к Временному правительству.
Происходило совещание агитаторов-большевиков, солдат петроградского гарнизона.
Оратору дружно аплодировали.
Однако, если такие речи произносятся в стенах крестьянского Совета, что же делается в Совете рабочих и солдатских депутатов в Смольном?
Прихожу в Военное министерство узнать о судьбе крестьянских секций и о моем проекте передвижных библиотек.
Культурно-просветительным отделом ведает прапорщик Шер, среднего роста, упитанный, с холеными руками, брюнет.
-- О крестьянских секциях вопрос в стадии обработки, -- важно роняет он слова. -- Библиотечное дело на рассмотрении Совета министров...
Я поднялся было уйти, но Шер обратился ко мне с вопросом: как солдатские массы реагировали на выступление Корнилова.
-- Возмущены донельзя, -- ответил я. -- После корниловской авантюры солдаты совсем перестали доверять офицерам. Я лично так расцениваю обстановку: Корнилов своим выступлением в конце [364] концов причинил большую пользу революционному движению. У солдат открылись глаза, и теперь они не допустят провокационных! выходок со стороны генералов и полковников.
-- А какие же могут быть провокационные выходки?
-- Я, например, убежден, товарищ Шер, что тарнопольское отступление отнюдь не является причиной расхлябанности солдат, оно было спровоцировано высшими чинами штабов.
-- Что вы говорите, поручик?! Так ли? -- недоверчиво посмотрел на меня Шер.
-- Именно так. Целый ряд полков были предоставлены самим себе, уходили с позиции, не получив никаких распоряжений от штабов дивизий, хотя последние имели для этого все данные. Штаб тридцать пятой дивизии снялся со своего места и бросился бежать в тыл, еще когда на небольшом участке обнаружился успех немцев. Ни штабы дивизий, ни штаб корпуса не использовали находившихся в их распоряжении резервов для того, чтобы ликвидировать прорыв. Здесь, очевидно, была прямая игра: массовыми солдатскими жертвами и оставлением территории вырвать у правительства ряд уступок. Я думаю, рижский прорыв можно объяснить тем же.
-- Странно, -- протянул Шер. -- Но ведь были же назначены следственные комиссии. Они выезжали на места и констатировали, что прорыв произошел в результате большевистской пропаганды и разложения солдат.
-- Я не знаю, где следственная комиссия работала и что выясняла, но в отношении тарнопольского прорыва в нашей третьей дивизии, которая была под Тарнополем и тоже бежала, никаких следственных комиссий не появлялось.
-- Позвольте, позвольте... у нас же материалы есть.
-- А я утверждаю, что не было их на фронте.
Нашел заведующего культурным отделом Совета Николаева. В распоряжении культотдела огромные запасы литературы либерального содержания, выходившей в 1905-1906 годах и конфискованной с наступлением реакции. Огромные подвалы лицея забиты сборниками "Знание", сочинениями Горького, популярными брошюрами, сочинениями Серафимовича, Чирикова и других.
-- Нельзя ли мне у вас вагончик книг для третьей дивизии получить? -- спросил я Николаева.
-- Только за деньги. Нам дают тоже за деньги.
-- Сколько вагон книг стоит?
-- Вагон?.. -- Мысленно он стал подсчитывать. -- Да так, тысячи две-три.
-- Так это почти даром! Я сейчас же телеграфирую в дивизию, чтобы мне выслали рублей пятьсот, а остальную сумму мы вам пришлем позже.
-- Это можно. [365]
Прошло несколько дней, пока я возился с отбором литературы в крестьянском Совете.
В один из вечеров отправился за Нарвскую заставу к брату Николаю.
-- Опять приехал! -- обрадовался он мне. -- А я думал, что тебя в живых уже нет.
-- Жив, что со мной сделается! Как у вас тут?
-- Да что ж, видно, большевики правы. Генералы гнут одну линию с буржуазией. Учредительное собрание все оттягивают. Самое правильное -- передать власть в руки Советов. Питерский Совет сейчас на все сто процентов большевистский. Вот послушаем, что демократическое совещание скажет, хотя на него больших надежд не возлагаем, а потом будем требовать передачи власти Советам солдатских и рабочих депутатов. Жалко, что Ленин вынужден скрываться, он дело лучше бы поставил. "Правду" несколько раз громили. Выйдет два номера, а назавтра, смотришь, газета конфискована, типография разгромлена. Начинают печатать в других типографиях под другим названием. Рабочие нарасхват "Правду" берут.
Свободное копирование
