16 июля мы с Блюмом с раннего утра начали обход мест недавнего боя. Нами зарегистрировано свыше пятисот трупов солдат 11-го полка. Подобрано около пятидесяти человек тяжелораненых солдат, не замеченных непосредственно после боя по причине их бессознательного состояния. Закончив очистку окопов, мы перешли в лес. На глубине не более полукилометра мы находили убитых и тяжелораненых австрийских солдат. Имевшихся в нашем распоряжении двух санитарных двуколок явно не хватало, и Блюму пришлось обратиться к расположившейся в Бродах 14-й дивизии за помощью. Из дивизионного лазарета нам было прислано около десяти санитарных повозок, которые два дня перевозили раненых на перевязочный пункт.
В лесу, на расстоянии полукилометра от окопов, как раз против участка 12-й роты, мы с Блюмом наткнулись на брошенную австрийцами гаубичную батарею.
Я доложил о ней командиру полка.
-- Это мой батальон взял, -- заявил присутствующий на докладе командир 2-го батальона Хохлов.
-- Ну, нет, это третий батальон, -- запротестовал Савицкий.
Разгорелся спор. Наконец вмешался Плотницкий, заявив, что за удачную операцию под Бродами он и того и другого командира представит к награде.
-- Ну, а что же двенадцатой роте дадут? -- возник у меня невольный вопрос.
Ханчев имел все основания получить за шесть рот немецких егерей Георгиевский крест, однако Савицкий так составил реляцию, что роль 12-й роты в разгроме егерского батальона была совершенно смазана. [252] Дело было представлено таким образом, будто эту операцию провел весь батальон под непосредственным руководством Савицкого. И Савицкий -- а не Ханчев! -- за это дело был представлен к Георгиевскому кресту и производству в полковники...
