В смоленском губернском земстве было много земских служащих. Я уже говорил о том, в какой замкнутой кружковщине протекала жизнь земских статистиков. Однако некоторые из статистиков и земские служащие других специальностей пускали часто более глубокие корни в местной жизни, заводя знакомства среди среднего чиновничества, более просвещенного купечества, учителей средних учебных заведений, сотрудников местной газеты и т. п. Этот круг лиц составлял местную интеллигенцию губернских городов, жизнь которой протекала обособленно от местной «аристократии», состоявшей из крупного чиновничества, земцев и дворян-помещиков, группировавшихся вокруг губернаторов. К «аристократии» обыкновенно принадлежали и наиболее левые земцы, находившиеся в оппозиции правительству, но как люди «своего круга», принятые в доме губернатора и других местных аристократов. Некоторые из этих левых земцев вращались также в кругах «интеллигенции», где, впрочем, к ним относились не совсем как к своим. Все же они были единственной связью между «интеллигенцией» и «аристократией» губернских городов. Эти два слабо сообщавшиеся между собой круга давали физиономию местному провинциальному центру. Всякий новый человек, не желавший исчезнуть в общей обывательской массе губернского города, входил либо в круг его аристократии, либо в круг интеллигенции (эти термины я употребляю в некотором условном смысле). Губернская аристократия и губернская интеллигенция имели каждая свои общественные дела и учреждения, в которых они объединялись. Аристократия группировалась вокруг разных благотворительных учреждений и местных отделений Красного Креста, устраивала с благотворительной целью базары, балы и т. п. Почему-то занятие археологией тоже было монополией аристократии, представители которой ведали делами губернских архивных комиссий. Интеллигенция группировалась преимущественно вокруг культурно-просветительных учреждений. В каждом губернском городе, в котором мне приходилось жить, я принимал участие в создании общественной библиотеки, в устройстве народных чтений с волшебным фонарем и других просветительных учреждений. И так же, как просвещенному губернскому «аристократу» полагалось быть членом архивной комиссии, губернский «интеллигент» неизбежно состоял членом учительского общества взаимопомощи. Не будучи профессиональным педагогом, я неизменно выбирался либо членом правления, либо председателем учительского общества взаимопомощи.
Губернская «аристократия», ядро которой составляли местные дворяне, имела связи со столицами, но совершенно не общалась с «аристократиями» других губернских городов. Губернская же «интеллигенция», состоявшая в значительной части из земских служащих, довольно часто переходивших на службу из одного земства в другое, имела, благодаря этому, прочные связи не только в столицах, но и во всех губернских городах. Все более или менее крупные представители губернской «интеллигенции» во всей России знали друг друга, если не лично, то понаслышке. Приезжая в какой-нибудь незнакомый мне губернский город, я всегда мог зайти к любому из представителей местной «интеллигенции», заранее зная, что во всяком личном и общественном деле встречу активное содействие.
Хотя исчезнувшее в первой четверти XIX века из русской жизни масонство в период, предшествовавший революции 1905 года, еще не возродилось, но всероссийские связи русской левой интеллигенции весьма напоминали масонское братство. Это обстоятельство чрезвычайно содействовало общественной борьбе первых лет ХХ-го века. В частности, возникший в 1903 году Союз Освобождения сразу приобрел в этих кадрах провинциальной «интеллигенции» уже готовый остов организации, которая через левых земцев ввела в свою орбиту и часть провинциальной «аристократии».
Свободное копирование
