Итак, я гардемарин 1813 года, мая 13 дня; с этого дня считается моя служба государю и государству. Этот день открывает мне дорогу в адмиралы, как бывшему уважаемому мною милому товарищу однокашнику Петру Степановичу Лутковскому. Но плывя по течению моря житейского, разные струи его приносят к разным гаваням. Много нас было полных сил и надежд, но где все? Знаю только одного Петра Степановича, он моложе меня и ещё несет паруса, дай Бог попутного ветра и долгого, долгого плавания на пользу службы государю и отечеству. Я 28 уже лет как бросил якорь, разоружил свой житейский корабль, сначала принялся за плуг, и тот недавно оставил. В тишине, довольстве любуясь внуками, устроил свою жизнь без забот, без желания и без надежд! Пока донесет струя до последней общей гавани. Оживляю в воспоминаниях за три четверти столетия.
Гардемарин делает три плавания в море, исполняя обязанность матроса и по очереди офицера.
Сколько радости, гордого довольства от чувства самобытности, когда я надел парусинную блузу! Как я старался перепачкаться смолою, вооружая фрегат "Милый", который стоял на Неве у набережной корпуса. На этом фрегате я и делал первую морскую кампанию. Исполнение должности матроса после очень мне пригодилось: будучи командиром, я не затруднялся научить команду до малейшей подробности. Я был назначен марсовым, без труда завоевал место на марсарее; воображаю, сколько было зависти у товарищей, когда я во время качки бежал по рее крепить штык болт. Славное было время! Кормили нас прекрасно, довольно часто купались, на шалости офицеры смотрели снисходительно, дозволялось все, что развивало мускульную систему и укрепляло нервы -- влезть по одному фордону, спуститься вниз головой с быстротою падающего камня -- все дозволялось.
Забыл рассказать историческую вещь.
Фрегат "Милый" вооружен в июне, я стоял на вахте и записал в журнал: "В два часа пополудни, против течения по Неве, прошел стим бот (тогда не называли "пароход") Берда, на котором проследовала государыня императрица; экипаж фрегата стоял на борту без шапок". Помнится, это было в 1814 году.
Пожалуй, забуду, никто не знает, как родилось и получило гражданство -- слово "пароход". Мне рассказывал в Камчатке Петр Иванович Рикорд:
-- Захожу к Гречу, он составляет торопливо статью для "Северной пчелы", задумался и говорит с досадою: "Только возьмись за перо, без иностранных слов не обойдешься, но что такое для русского человека выражает -- стим бот? Досадно, а пишешь!" Я, ходя по комнате, не думавши, сказал: "А почему бы не назвать -- пароход ?" Греч был очень рад, повторил несколько раз: "Пароход, пароход -- прекрасно!" и перекрестил тут же стим бот в пароход.
Второй поход гардемарином я делал на бриге "Симеон и Анна". Произошла реформа; третий поход, последний моего гардемаринства, нас разместили по кораблям крейсирующей эскадры; я попал на корабль "Святослав", капитан корабля Терновский. Теория дать нам случай иметь более практики на военных кораблях была хороша, но на практике -- не оправдалась. На корпусных судах во весь поход мы продолжали учиться, делали счисление, были вахтенными лейтенантами по очереди, брали пеленги и проч. Корпусные офицеры продолжали классы на практике. На кораблях нас ласкали, отлично кормили и никто нами не занимался; были мы расписаны по вахтам, но не требовалось исполнения. Может быть, один я воспользовался практикою. Я был в вахте тогда знаменитого во флоте лейтенанта Александра Павловича Авинова, его звали -- "первый лейтенант". Я почтительно просил его научить меня управлению кораблем. Этот превосходный человек ласково приказал мне стоять около себя и, при всяком маневре, объяснял моменты движения парусов, скоро поручил мне рупор, и я командовал. Это принесло мне большую пользу впоследствии. Он почему то звал меня "майором". [Чтобы не забыть, пришел я из Охотска...]
