Тем неожиданнее однажды была встреча на самом Урале. Как-то летом 1939 года, днем, когда солнце ослепляет, если смотришь на воду, мы сплывали вниз по течению потихонечку, без весел. Внезапно на повороте песков появилась женщина в купальном костюме, которая по отмели у края песков волоком против воды тащила лодку, и несколько позади ее ладный молодой мужчина в черных плавках. На корме среди разбросанных вещей сидела большая коричнево-пегая собака, пойнтер, она внимательно следила за нами, обернув к нам свою умную морду.
Молодая женщина шла озаренная светом, в золоте бликов, вздымая ногами фонтанные всплески хрустальной воды, словно богиня, сошедшая к нам на Урал из далекого мифа. Положив на плечо конец веревки и чуть напрягая великолепное тело, она легко, без усилий влекла за собою старую, серую лодку. Молодой человек брел поближе к берегу, там, где было совсем мелко. Он был худощав, с маленькими усиками, в красном платке, со сверкающей улыбкой своих белоснежных зубов.
Это были Галина Павловна Раменская, сотрудник нашего института, и ее муж, Василий Осипович Калиненко, микробиолог, доктор наук. Мы познакомились с Калиненко и несколько дней провели вместе. Василий Осипович очаровал меня своим даром рассказчика, вниманием и дружелюбием. В свое время он совершил плавание на лодках по Уралу с двумя известными писателями. Один из них был В. П. Правдухин, который родился в селе Каленое, на реке Урал, в районе между Уральском и Гурьевом. Он написал ряд книг, и среди них "Яик уходит в море", посвященную старому миру уральского казачества. Вторым писателем была его жена, знаменитая Л. Н. Сейфуллина, автор неувядающей "Виринеи". Как-то В. О. Калиненко ездил в эти места с А. Н. Толстым. По его словам, Алексей Николаевич любил стоять с ружьем на вечерних зорях, но стрелял редко, он стоял и смотрел, как умирает день над Уралом, над степью и над водами озер.
У Калиненко была замечательная собака, которую звали Ирка. После посыла она хотя и чуть медленно, но великолепными восьмерками шла на поиск и издали показывала дичь своим резко изменившимся поведением: начинала шагать словно белый, коричнево-пятнистый тигр, затем, не доходя до цели, затихала в мертвой стойке.
После выстрела Ирка ложилась, а когда ее посылали, сразу шла к убитой птице и приносила ее к ногам охотника. Осторожность работы собаки была такова, что штуку за штукой из-под своих великолепных стоек она подавала под выстрел всех птиц, которые рассыпались по поляне, таились в траве и после выстрелов лишь теснее прижимались к земле. Выводки куропаток сидели крепко, и почти каждая птица попадала под стойку. Раздолье было с такой собакой на полянах уральской поймы, где во множестве водились куропатки, встречались и тетерева. Стрелял В. О. Калиненко отлично. Мы с А. И. Паниным пасовали перед ним в стрельбе из-под собаки. Зато я брал свое на вечерних зорях по уткам.
Видимо, умение отлично стрелять пришло к Василию Осиповичу не сразу. Лидия Николаевна Сейфуллина писала, что В. О. Калиненко плохо стреляет по уткам. В повести "Из дневника охотника" она писала: "Например, говорю бактериологу Калиненко: "А утка-то улетает и спрашивает вас: "А что, хлопец, случаем ты в меня не стреляешь?" Он отзывается с любезной улыбкой: "Вы изумительно остроумны Лидия Николаевна, только эту блестящую шутку я слышал до вас сотню раз и от вас столько же". Никто не виноват, что он так много мажет, но попробуй укажи на это".
Как-то на вечерней заре стояли мы в нитку на кольцевом озере на степной границе леса Урала, расположившись вдоль по ходу лета уток. Первым стоял В. О. Калиненко, за ним А. И. Панин, затем уже я. Мне приходилось стрелять только по тем уткам, по которым мазали первые стрелки. Я добыл 16, а мои товарищи по 3 и по б уток. В. О. Калиненко впоследствии писал: "Дубинин словно шаман в кожаном поясе уток".
После встречи с В. О. Калиненко мы поняли, как увлекательны и как поистине насыщены красотою подходы к птице и стрельба с хорошей подружейной собакой. В этой охоте человек и его умный, чуткий, изумительный четвероногий друг сливаются в одно существо. Это единая страсть, она открывает человеку бытие камня, травы, птицы и зверя, вводит в самое сердце природы.
Свободное копирование
