Солнечная ночь - 1

Глава 13 

СОЛНЕЧНАЯ НОЧЬ

В Институте леса.- Становлюсь орнитологом.- На трассе гора Вишневая - Каспийское море.- Письмо С. С. Четверикова.- Слово о палатке.Небольшой экскурс в историю яицких казаков.- Мои орнитологические итоги.- С. И. Вавилов.

 В 1948 году при Институте леса Академии наук СССР была создана комплексная экспедиция по полезащитному лесоразведению во главе с В. Н. Сукачевым. Отдел кадров президиума Академии наук попросил В. Н. Сукачева пригласить меня на работу в эту экспедицию. Я согласился и в качестве своей новой специальности избрал орнитологию, то есть науку о птицах. Птицы имеют очень большое значение в жизни леса, и мне казалось, что изучение птиц - один из важнейших моментов в исследованиях, которые призваны помочь росту полезащитных лесов.

 Правда, до поступления на работу в эту экспедицию я мечтал о более экзотической деятельности. Хотелось отправиться на несколько лет подальше на Север, например в Якутию, и там приложить свои силы. В Якутии работал филиал Академии наук, в котором ученых ждали с распростертыми объятиями. Оттуда и до берега Ледовитого океана "недалеко". Сам Джек Лондон мог бы позавидовать человеку, которому отдали бы в работу такую сказочную северную страну. Подумав об этом, я пошел к Сирануш Степановне Акопян, заместителю начальника отдела кадров президиума Академии наук, и рассказал ей о своем желании. Сирануш Степановна посмотрела на меня своими бездонными черными очами и ничего не сказала. А дня через два она пригласила меня к начальнику отдела кадров Василию Ивановичу Зорину, круглолицому, внешне очень добродушному человеку, который долго расспрашивал, чем я хочу заниматься в Якутии и почему меня тянет в эту далекую и суровую часть России. В заключение он заявил, что моя работа в Якутии вряд ли целесообразна, следует найти что-нибудь более подходящее.

 В общем, мое желание поехать в Якутию не осуществилось. После этого я сделал столь же неудачную попытку начать работу по практической селекции продуцентов антибиотиков. Это было время перелома в области микробиологии. Микробы и вирусы передвигались в центр генетических исследований. На этих объектах зарождалась новая молекулярная генетика. Появились замечательные возможности влиять радиацией и химией на генетический аппарат микроорганизмов и вирусов. Все надежды в создании новых высокопродуктивных форм продуцентов антибиотиков, создании живых вакцин и другое связывались с использованием методов экспериментальной генетики. Природные формы микроорганизмов дают мало ценных веществ. Экспериментальное преобразование генетически детерминированной химии клетки могло дать в десятки и сотни раз более продуктивные формы, в десятки и сотни раз уменьшились бы затраты на производство антибиотиков и других нужных веществ при микробиологическом синтезе. Все это позволяло мне уверенно говорить, что методы экспериментальной генетики будут играть решающую роль для всей проблемы технического использования микробиологических синтезов, перед которой в скором времени должны открыться поистине необъятные перспективы.

5 октября 1948 года я написал письмо в президиум Академии наук СССР на имя президента С. И. Вавилова. Но все было напрасно. А. И. Опарин в это время занял позицию восхваления Т. Д. Лысенко, на стороне которого внешне стоял и В. Н. Сукачев. На первом же заседании общего собрания биологического отделения Академии наук, проходившем в 1948 году после сессии ВАСХНИЛ, В. Н. Сукачев выступил с речью о необходимости избрать в состав бюро биологического отделения Т. Д. Лысенко, как вождя советской биологии.

 Президиум Академии наук ничего не ответил на мое письмо от 5 октября. Руководство селекцией продуцентов антибиотиков было передано в руки С. И. Алиханяна.