Минуло 10 лет с момента организации первой в России гельминтологической лаборатории, срок, конечно, небольшой, а сделано было не мало. Гельминтологическая работа за 10 лет развернулась не только в Москве, но и на периферии. В организации гельминтологических ячеек в краях и областях мы принимали самое активное участие, во главе многих из них стояли мои ученики, которые всегда получали нужную им консультацию в наших московских лабораториях.
Не имея своего научного центра, работники этих отделов тянулись к нам, и фактически мы должны были осуществлять то руководство, на которое, во-первых, не имели никаких юридических прав и для которого, во-вторых, не имели необходимой базы. Нужно было добиваться создания Центрального гельминтологического института. Он должен был координировать работу всех гельминтологических ячеек, возглавить изучение гельминтофауны СССР и гельминтозов людей и животных, заняться разработкой мероприятий по борьбе с инвазиями и вопросами подготовки врачей-гельминтологов.
Мне хотелось использовать юбилей гельминтологической науки, чтобы усилить ее пропаганду и добиться необходимых условий для ее дальнейшего развития.
О том, что юбилей будет отмечаться, мне не раз говорили в Ветеринарном управлении Народного комиссариата земледелия разные люди, в частности его начальник А. В. Недачин, который хорошо понимал значение гельминтологии.
Я стал готовить доклад к юбилею.
Пришлось поднимать огромный материал, ведь только за эти 10 лет была проведена 51 специализированная гельминтологическая экспедиция. Эти экспедиции обследовали много тысяч экземпляров различных животных. Была проделана также большая работа по обследованию людей на гельминтозы. Обследования дали материал огромной важности. Так, например, трематода фасциола — паразит печени — была обнаружена у людей в различных местах СССР около 100 раз, в то время как на всем земном шаре к 1926 году этот гельминт был описан у человека всего только 30 раз. С расширением нашей работы количество обнаруженных паразитических червей у человека и у животных стало резко возрастать.
Та пропаганда, которую мы усиленно проводили, наша практическая работа и наши печатные труды скоро дали заметные результаты. К нам в лабораторию в Тропическом институте стекалось много народу на консультацию. Вначале шли больные, а потом и врачи; появились у нас и стажеры. Мы получали для консультации гельминтологические материалы из самых отдаленных точек страны.
Консультационная работа возрастала буквально с каждым днем. Объем ее был колоссален. И понятно, что одной из основных задач, стоявших перед организаторами советской гельминтологии, являлась подготовка кадров. К 1927 году, за первое десятилетие существования нашей науки, сформировался уже значительный отряд специалистов, который мог принимать активное участие в изучении гельминтофаунистического статуса страны.
Методика привлечения к гельминтологии подходящих кадров из числа ветеринарных, медицинских врачей и биологов носила разнообразный характер. Мы агитировали самых способных студентов, окончивших ветеринарные и медицинские вузы. И я, и другие работники лаборатории много ездили в разные края, республики и области с агитационно-пропагандистскими целями. И где бы мы ни бывали, мы старались всюду привлечь в свои аудитории биологов, медиков и ветеринаров, хотя приходилось на это тратить много времени. У нас появилась масса стажеров, которые постоянно, из года в год командировались районными, областными, краевыми и республиканскими учреждениями здравоохранения и ветеринарии. Стажеры получали у нас гельминтологическую квалификацию и затем развертывали работу на местах. Мы создавали кадры также методом широчайшего гельминтологического просвещения, прежде всего врачей. Необходимо признаться, что «непротивление гельминтологическому злу», которое имело место в дореволюционное время, привело страну к тяжелым последствиям, ибо и люди и животные оказались захлестнутыми очервлением. Это было массовое бедствие, с которым мы теперь успешно боролись…
Свободное копирование
