На основании декретов ЦИК Уз ССР в конце 1925 года началось проведение земельно-водной реформы. Проезжая по Ферганской долине, мы видели, как возрождался этот богатый край — ирригационная сеть, сильно пострадавшая от басмачей в 1919–1920 годах, была восстановлена, дехкане, получившие землю и воду, трудились, не жалея сил.
Нам предстояло обследование Ферганского оазиса. Едем по зеленому морю. Бесконечные сады и плантации хлопка, риса чередуются с темно-зеленым ковром посевов люцерны.
Начинается подъем. Северные хребты сравнительно невысокие, а на юге вершины гор серебрятся вечными снегами. Все мы не отрываемся от окон вагона. Какой резкий контраст со степным ландшафтом Казахстана и Бухары, зыбучими песками Туркмении!
29 августа мы уже в Андижане. Читаю лекцию в саду железнодорожного клуба, она вызывает оживленный обмен мнениями.
Следующий наш пункт — Коканд. Жарко и душно… Нигде в Туркестане жара не переносится так тяжело, как в Ферганских оазисах. Здесь воздух, благодаря массе ручейков и сложной сети арыков, насыщен влагой настолько, что трудно дышать.
Утром 3 сентября я побывал на кирпичном заводе, рассказал рабочим о целях гельминтологической экспедиции. Мне задали много вопросов, и, наконец, рабочие вынесли постановление: всем принять участие в обследовании.
Вечером в железнодорожном саду перед началом спектакля синеблузников Р. С. Шульц провел собеседование с пионерами. Наш регистрационный стол, выставленный в аллее, привлекал всеобщее внимание: каждый проходящий считал своим долгом, любопытства ради, остановиться, спросить, что тут делается. Этим дежурный регистратор пользовался в агитационных целях. Для медиков и врачей Коканда я прочел лекцию: «Современные воззрения на роль паразитических червей в патологии».
На Сулюктинских каменноугольных копях вначале работа не клеилась; сколько мы ни агитировали, материал для анализов поступал от рабочих плохо. Но упорное стремление добиться цели всегда себя оправдывало: варьируем методику просветительной работы, приглашаем «агитатора» для выступления на узбекском языке и добиваемся удовлетворительных результатов. Объявляем Сулюктинские рудники свободными от анкилостомоза, выезжаем из пределов Ферганской долины и держим путь на запад, к Самарканду.
Выделяем группу товарищей для обследования работников ферганских рисовых плантаций. Рисовые поля, скрытые под водой по 100 и больше дней, считаются в Туркестане основными очагами малярии. Далее высказывалось предположение, что условия работы на рисовых плантациях должны грозить не только распространением малярии, но и различных гельминтозов. И мы решили обследовать рабочих на плантациях близ станции Грунч-Мазар. Члены экспедиции прежде всего направились к председателю исполкома. Исполком размещался в большой кибитке. Председатель внимательно нас выслушал и предложил вместе с ним пойти в чайхану на базар. Чайхана здесь — центр местной общественной жизни, сюда для времяпрепровождения и бесед за чашкой зеленого чая (кок-чай) приходят отдыхающие.
К председателю исполкома сразу подошел народ. Все расселись, принялись за кок-чай. Мы же начали беседу (с переводчиком) о цели экспедиции. Интересно было наблюдать взрыв веселья, которым встречалось изложение дела. Даже председатель, проникнутый сознанием своего официального положения, тщетно пытался скрыть свою улыбку. Однако, узнав, что нам к следующему утру необходимо уже сконцентрировать весь материал, председатель немедленно сделал через «десятников» соответствующее распоряжение. К утру материал был собран и доставлен в штаб экспедиции.
…Едем по Западному Узбекистану. Снова красоту ферганских оазисов сменили угрюмые пейзажи узбекистанской степи, и только на южном горизонте виднеется дымка Туркестанского хребта. Миновав Джизак, подъезжаем вплотную к восточному подножию Нуратаусского хребта.
Единственной щелью, через которую возможно проникнуть в глубь этого горного массива, являются Тамерлановы ворота. Миновав их, попадаем в долину реки Сандар. Эта та самая река, волны которой, судя по арабской надписи, выбитой на скале Тамерланова ущелья, в течение целого месяца были красными от крови, когда сражались отряды Аб-дулла-хана с войсками Дервиш-хана.
В Самарканде повторяется то же, что и в других пунктах: Подъяпольская в день приезда докладывает на собрании работников службы пути, Баскаков — службы тяги, я — службы движения. Наконец, на следующий день я выступаю на большом собрании железнодорожников.
Свободное копирование
