Не бросай семью, скотина!
В тот день нам предстоял приличный переход на другую стоянку. Промывалы и одна маршрутная группа ушли пустым ходом, т.е. без роботы, а я – маршрутом, со своим радиометристом. «Туристам» нужно было дойти пораньше, разбить палатки и приготовить всё к завтрашней роботе. Путь их лежал через два небольших перевала, загружены они были умеренно, а местность была в полной мере приятна для турпохода. Сухие, слабо залесённые долины ручьёв были буквально пронизаны хорошо набитыми сохачьими тропами. К тому же погода звенела. Не гнус бы да овод. Короче, расстались в хорошем настроении, до вечера.
А мой маршрут шёл по сглаженному сухому водоразделу двух крупных ручьёв. Такие поверхности называют гольцами. Из растительности – лишь редкие кусты кедрового стланика да пятна, хрустящего под сапогами, высохшего ягеля. Здесь всегда гуляет ветерок, и гнус не так достаёт.
Где-то к обеду справа донеслись какие-то слабые крики. Мы постояли прислушиваясь. Крик то затихал, то слышался вновь. Именно там, в верховьях ручья должны были двигаться «туристы». Особых опасений за группу у меня не было. Вела группу молодой геолог Ира Банникова, но с ней было трое мужиков. А главное, там был Женька Рязанов со своим псом Рексом.
На этой парочке должно остановиться особо. Они стоили друг друга, эти неразлучные таёжники. При слове охота, четыре глаза загорались огнём мгновенно. Женькины руки искали оружие, а скулящий, дрожащий, словно в ознобе, Рекс впивался в него глазами, ожидая команды. Чьи гены наследовал этот пёс вполне «овчаристого» вида, трудно сказать, но это был настоящий охотник. Трудяга, вязкий, он часами водил лося, пока не поставит его перед Женькой, бери, мол. В маршрутах не всегда это к месту и ко времени. А вот этого Рекс понять не мог. Бывали случаи, когда он по три раза за ночь пригонял к палаткам лося, радостным лаем поднимал геологов. А когда злые от недосыпу и усталости геологи прогоняли лося, Рекс с лаем бросался за ним. Женька только вздыхал – испортим пса, обленится и плюнет на это дело.
Мы бежали в сторону крика, и я думал о причинах переполоха. Медведь? Этот нападёт только, если ранен, или калека и голоден. Всяко бывает, конечно, а у них только мелкашка, да у Иры пистолет. Но ведь с ними Рекс, да и выстрелов не было слышно. Вот так, в тревоге, выскочили мы к склону, и перед нами открылась вот какая картина.
Метрах в двухстах на большой поляне Рекс поставил лосиную семью. Красавец-сохатый держал оборону. Молодая лосиха с лосёнком кружили на месте, и не пытаясь вырваться. Рекс, с глухим рычанием, кружил, увёртываясь от передних копыт сохатого, и пытаясь зайти к нему сзади. Этот-то знал, что лягаться лось не умеет. Сохатый, закрывая семью, пытался достать его передними ногами. Женька пытался отозвать Рекса. Бесполезный номер. Ира без конца повторяла – Рекс, Фу, обзывая его, а вместе с ним и Женьку придурками. Мужики сидели на склоне, ожидая, очевидно, развязки драмы. Мы с радиометристом притаились за кустом стланика и не вмешивались. Ирина призывала мужиков прекратить это безобразие.
Пару слов об Ире. Представьте себе молодую девчонку, интеллигентную до мозга костей, не знающую ни одного матерного слова, готовую расплакаться при малейшей грубости или пошлости в её окружении, не способную обидеть, как говорится, даже мухи. Такой вот пришла она в полевую геологию, в среду, хоть и добрую, но порой, чего греха таить, грубоватую и даже жестокую.
А драма продолжалась. Участники явно подустали. Рекс на какое-то мгновение потерял бдительность, и сохатый одним прыжком пролетел мимо него в сторону леса. Всё случилось очень неожиданно, а дальше была немая сцена. Ошарашенный Рекс молча провожал взглядом улепётывающего сохатого, как, впрочем, и сохатиха с малым. Вскочили и замерли мужики, примолкла Ирина. И вдруг тишину прорезает пронзительный, переходящий в визг крик Ирины.
- Подлец, скотина, мелкий фраер, бросил мать с ребёнком. Трус поганый.
Так стенала Ира вслед скрывшемуся в лесу сохатому. Если учесть, что Р она произносила мягко, с картавинкой, брань её звучала как-то особо презрительно и даже издевательски. Посылая свои страшные проклятия, она то махала кулаками, то вздымала руки к небу, словно призывая кары небесные на голову труса и предателя. В этом была вся Ирина.
Улюлюкали и заходились от смеха мужики. Ничего не понимающий Рекс, как-то пристыжено и виновато, не взглянув на сохатиху, подошёл к Женьке, и тот успокаивал его, поглаживая и трепля по шее.
Сохатиха, словно украдкой, медленно двинулась вслед за папашкой, а детёныш семенил рядом тесно прижимаясь к ней.
Ирина, опустив руки, наблюдала эту картину. Потом медленно надела рюкзак и двинулась вверх по натоптанной сохачьей тропе. Следом за ней двинулись мужики. Замыкающим как-то устало трусил Рекс.
Мы тоже двинулись, нужно было успеть домаршрутить. Я думал, что Ирине, наверное, будет неудобно перед мужиками за всплеск эмоций, а я не скажу ей, что был свидетелем. Значит она не узнает и главного. Во-первых .Жизни лосиной семьи ничего не угрожало – собака лосю не соперник. А во-вторых – лось уводил за собой собаку, спасая семейство. Значит обидела она его напрасно.
