В это же время я познакомилась с Виктором Ф. Он был профессором- сексопатологом. Жил один. Вёл медицинскую практику. Лечил венерических больных. У него была дача двухэтажная, где часто он гулял с друзьями. Там он зарабатывал и прогуливал все деньги. Однажды он меня подвёз домой, когда я возвращалась из Интерклуба. Мы начали встречаться. Сначала он открыто везде появлялся со мной.
Но однажды к ночи приехал к нему один крупный работник органов госбезопасности - его собутыльник. Он выразил удивление, как у такого профессора может быть такая любовница. И Виктор начал меня прятать от людей. Вечерами он приезжал за мной и вёз на свою дачу. А утром, уезжая на работу, отвозил домой. Был он очень жадный. Никогда даже чашечкой кофе не угощал. Как мужчина, он не представлял собой ничего. Я его оставила первая, не желая быть ночным горшком. Все свободные вечера я проводила в Одесском Интерклубе.
После окончания института я поступила на Курсы иностранных языков на английское отделение. Директором курсов был Семён Апатов. В своё время он был послом во Франции. Это был очень интеллигентный, добрый и умный человек. Когда я осталась без работы, а курсы были платные для всех без ограничений, он освободил меня от платы за отличную учёбу. Уже будучи на последнем курсе, желающим курсантам была предложена работа на общественных началах в Интерклубе. Это напоминало что-то в виде идеологической пропагандистской работы. Нас обязывали вести беседы на определённые темы и записывать всё, о чём мы говорили с иностранными моряками. Мы, конечно, не всегда писали правду.
Все мы были молоды. А молодёжи всегда свойственно влюбляться. Мы не были исключением. И у меня было немало романов с иностранными моряками. В меня влюблялись и я отвечала кому-то взаимностью. По крайней мере, поцелуи всегда были жаркими. Вечерами, сидя в баре, мы упивались шампанским, ели шоколад плитками. Угощения со стороны иностранных моряков всегда были щедрыми. Этим они отличались от наших мужчин. И главное, мне никогда ни один иностранный моряк не дал почувствовать какую-то неполноценность. Моя закомплексованность преследовала меня, как паранойя. Вели себя моряки всегда очень достойно, без претензий на пошлость и какие-либо интимные отношения, не в пример нашим мужикам, которые сразу тащат женщину в постель. Это нас и подкупало.
Руководство клуба и приходящие туда работники госбезопасности постоянно выражали недоумение, что могла делать в клубе такая, как я. Был в клубе ещё один инвалид Валентин Ауров. Его постарались убрать. А так как налицо была моя активность, я была слишком советской по образу мыслей, и очень пользовалась успехом у немцев, англичан, индийцев, всегда будучи в их окружении, ведущие переводчики вставали на мою защиту. У меня было несколько горячих, безумных увлечений в Интерклубе. Один американец Хулио Мендосо Сото даже хотел жениться на мне. Уехав, он долго писал мне письма и даже присылал посылки. В политике СССР то наступало потепление отношений с Америкой и с Западом, то охлаждение. Все мы были под прессом слежек. В конечном счёте из-за страха перед органами Госбезопасности я перестала отвечать на письма американского жениха.
Был один короткий безумный любовный роман с греком. Звали его Макис. Плавал он на судне Нестор. Мы провели с ним три безумные ночи, не вставая с постели, без еды. Такое не забывается. Он готов был остаться в Союзе и чуть не опоздал на судно.
Мне часто приходилось водить иностранных моряков в Оперный театр и в Цирк. Однажды, придя в Цирк с моряками и ещё одной переводчицей Ларисой, сидя в третьем ряду партера, я решила показать Ларисе свои способности гипноза, обратив своё внимание на дрессировщика лошадей. Это был очень высокий стройный молодой человек. Звали его Павел Доубек. Жена его была наездницей. Обратив на него своё внимание пронзительным взглядом, я отвернулась, забыв о своём желании. В антракте Павел подошёл ко мне, присев рядом. Мы поговорили. Началось следующее отделение аттракциона. По окончании представления я буквально убегала из цирка.
Прошло несколько дней. Однажды, проходя мимо Цирка, мне встретился Павел, ехавший на повозочке, которую везла маленькая пони. В тот год пони родила в Одессе лошонка. Это стало сенсацией для Одессы. «Здравствуй, моя красивая!»- окликнул меня Павел и попросил подождать, пока он завезёт пони в цирк. Мы начали с ним встречаться, вступив в любовную связь. Он приводил меня в вагончик, где находилась его жена. Что он ей говорил обо мне, не знаю. Обьяснение было обычным: для его жены вполне нормальное явление, что у супруга есть поклонница. После отъезда Павел ещё какое-то время давал о себе знать открытками с обьяснением в любви. Мне это приятно льстило.
Был цирк моим особым увлеченьем.
Сюда я приходила ежедневно.
Мне нравились артистов облаченья.
Бил барабан. Звучал оркестр напевно.
И здесь ко мне любовь пришла в награду.
Я проверяла чары своих глаз.
Играла я. Игра была в усладу.
Те дни я вспоминаю всякий раз.
С теплом, с благоговеньем перед прошлым.
Амур шутливо стрелы рассылал.
Но было всё возвышенно, не пошло…
Нас закружил весёлый карнавал.
В Одессе чешский цирк давал гастроли.
Сенсацией рожденье было пони.
Судьба нам отвела влюблённых роли.
Несли мы своё счастье на ладони.
Начало представлений – час свиданий.
Одаривался встречей каждый день.
И не было обид и обещаний.
Не пала на чело печали тень.
Глаза светились светом вдохновенья.
И был избранник мой в плену у них.
Наездником он был. Я с упоеньем
Глядела на него, на вороных…
А он хлыстом бросал мне вызов взмахом,
Подсаживался рядом в перерывах.
Идти была готова я на плаху.
Огонь во мне горел святых порывов.
И обрела я крылья не случайно.
Был слишком уж хорош поклонник мой.
Сбегал он от жены на встречи тайно.
И был он искушён в любви земной.
Был ласков он. И были сладки речи.
И были губы сладкие, как мёд.
И хмель кружил нам головы при встречах,
За птицами помчаться звал в полёт.
Друг другу мы наскучить не успели,
Себя огнём страстей испепелить.
Не замели следы любви метели.
И с прошлым не порвала память нить.
На всём царил восторг и озаренье.
И цирк к моим ногам стелил ковёр.
Любимой став судьбе в благодаренье,
Я славлю эти встречи до сих пор.
Я никогда не обладала хорошим здоровьем. Но до 50-летнего возраста чувствовала себя относительно хорошо. Заводила лёгкие флирты. Играла со своей судьбой в удачи.
И у меня, как ни странно, получалось. Некоторые женщины неосознанно излучают флюиды, которые сводят мужчин с ума. К зрелым годам я поняла, что не внешний вид решает судьбу человека, а его внутреннее содержание, обаяние, умение преподнести себя и Богом подаренный внутренний магнетизм. Это даётся далеко не всем. И если бы я это понимала раньше, я бы, может быть натворила много глупостей.
А сейчас, по прошествии многих лет, я за все благодарна Судьбе. Двадцать лет я подарила Интерклубу, пока не вышла замуж. Но это уже другая история.
