Геологические байки

Геологические байки

 Зое Чепрасовой посвящается (а почему – она знает. Во всяком случае догадается).

 После окончания восьмого класса вопрос о том, где мне проводить лето, не стоял: конечно же на даче, как обычно. Но тут неожиданно нарисовался друг моих родителей, который сказал им (в моем присутствии): - «А давайте-ка я возьму его с собой в экспедицию – и страну посмотрит, и тайгу повидает, да и денежку какую-никакую заработает. Оформлю его рабочим, пусть к труду привыкает. Всю ответственность беру на себя, но поблажек никаких давать не буду : станет сачковать – буду штрафовать, как и всех».

 И мои родители, как это ни странно, легко с этим согласились. Так моя участь на все летние месяцы была решена, но сам я поначалу не знал, как мне на это надо реагировать – радоваться или огорчаться. Ведь на даче мне всё с детства привычно: и моя развеселая компания, и леса с полями и речкой, а что ждет там, куда меня повезут - полная неизвестность. Но дядя Костя, каковым он для меня был сызмальства, уже взялся за меня решительно. А сам он был начальником геологической партии и путь наш лежал, как выяснилось, в уссурийскую тайгу.

 Через небольшое время мы прилетели в Уссурийск. Все геологи и снаряжение сразу же на вертолетах были доставлены на территорию, а начальник партии и его заместитель еще на несколько дней задержались в городе, решая с местным начальством какие-то вопросы. Меня они тоже оставили при себе.

 В один из вечеров кто-то из хозяев пригласил нас в ресторан: «нас» означало и меня тоже. Конечно же, «взрослые» вели себя так, как им и положено в ресторанах. Я же по малолетству довольствовался каким-то напитком вроде лимонада или «Байкала» Но, видимо, им потребовалось «продолжение банкета», поскольку главный из местных по выходе из ресторана сказал своему заместителю: « Ты помнишь, где я живу? Я побегу вперед, а ты веди всех ко мне. Я вас хорошо встречу». И убежал, причем довольно шустро.

 Весь путь до его дома занял минут двадцать, это были уже предместья города, состоявшие из частных владений. Подходим к одному из них и видим, что по участку бегает здоровенный кобель, готовый порвать всякого, кто зайдет на территорию. Хозяина же нигде не видно: вот и встретил, называется. Но не успели мы этому удивиться, как оный на четвереньках появился из будки и вроде как трижды пролаял: «Здравствуйте! Дорогие! Товарищи!»

 Вот это действительно была та еще встреча! С такими почестями меня больше никто и никогда не встречал.

 Наконец и мы трое оказались на месте. Тайга, окружающая лагерь, меня действительно поразила, ничего подобного раньше не видел и даже представить не мог, что такое вообще где-то существует.

 И начались мои трудовые будни. О них рассказывать не буду, ибо не они являются заявленной темой. Да и забылось многое, так давно это было. Но кое-что в память все-таки врезалось, об этом и поведаю.

 Несколько наших геологов, побывавших по делу в каком-то небольшом городишке или всего лишь селе, зашли в «чипок» (сокращенное название «чрезвычайной потребиловки», как на нашем (в смысле, на их местно-геологическом) жаргоне именовалась любая торгово-продовольственная точка. Среди них была одна девушка, которая и спросила продавщицу:- "Скажите, сухое вино у вас есть?»

 Реакция той была потрясающей: - «Вот до чего геологи допились, уж и вино им в таблетках подавай!» И после всеобщей паузы добавила: - А вы, девушка, хоть бы постыдились, молодая еще, а туда же!»

 Вроде бы можно принять это за анекдот, если бы и сам не стал свидетелем подобного случая – там же и тогда же. В такой же «чипок» вбежал шофер остановившегося лесовоза и с порога спросил: «Вино есть?»

 Дальше между ним и продавщицей последовал такой диалог:

 - Есть, но завезли только сухое.

 - Как это сухое?

 - Ну, сухое и сухое, так написано.

 -А оно из бутылки-то хоть выливается?

 -Выливается, я сама поболтала.

 - Ну тогда давай четыре бутылки.

 Вот и весь сказ!

 Впрочем, еще не весь, эту тему можно и развить. Иной раз ребятам, хотя и редко, но удавалось где-то разжиться напитком местного домашнего производства, которое на здешнем говоре именовалось «косорыловка». Трое из наших геологов заночевали как-то на лесном кордоне у тамошнего егеря. Легли спать, причем совершенно трезвые. А у одного из них на лице был изъян под названием «парез». Если вспомните, как выглядел наш бессменный нарком иностранных дел Громыко, то и этот примерно так же.

 Жена егеря, увидев спящую троицу, воскликнула с удивлением: -« А этого-то как с косорыловки перекосило!»

 Но это все и впрямь из разряда баек, не стоит думать, что геологи только этим и занимались. Отнюдь нет, работали на полную катушку, практически с утра и до вечера. И нашему брату, рабочим, доставалось в полной мере. Уже скоро мои непривыкшие ладони покрылись волдырями, но затем и я приноровился и, смею думать, не отставал от старших и более опытных мужиков. Во всяком случае, оштрафован ни разу не был, что и заношу себе в актив.

 Но вот случай посерьезнее. К нам в лагерь повадился медведь, который тщился добраться до нашего провианта. И до того обнаглел, что стал являться не только ночью, но порой и в светлое время суток. Его мог отпугнуть лишь ружейный выстрел, но ружье на всех было только одно, и находилось оно в ведении начальника партии, то бишь дяди Кости. Слышал, что сейчас на каждую «выкидушку» выдается ружье, ибо встречи с теми же медведями, увы, нередки, и повести себя этот хозяин тайги может по-разному. Но тогда с этим было строго.

 Здесь в повествование нужно ввести еще двоих непременных персонажей, один из которых человек, а второй птица. Первый – это Володя Сенников, такой же рабочий, как и я. Впрочем, не такой же, а самый натуральный, то есть профессионал в этом деле, потому и был старшим над нами. Кличка ему была "Слон»: детина под два метра ростом, кулаки как кувалды и ряха (лицо, значит) величиной с арбуз. Но сколь был громоподобен, столь и туповат, не в обиду ему будь сказано. Чуть что, пускал в ход свои пудовые кулаки, в результате чего иные ребята порой ходили с бланшами под глазом. Надо ли говорить, что его, мягко говоря, не приветствовали. Во всяком случае, дел с ним старались не иметь. Но только не я, поскольку он как бы взял надо мной шефство и обучал всем премудростям «геологического» (!) труда. Может потому, что начальник партии меня сюда привез, не знаю. Да это и неважно.

 Вторым действующим лицом был вороненок, а точнее молодой ворон по прозвищу «Джим», общий любимец. В самом начале лета кто-то принес его в лагерь, - очевидно, бедняга вывалился из гнезда. Мы его сообща выходили и воспитали на свой лад как могли. И он у нас прижился настолько, что не захотел улетать к своим собратьям. Когда сделали такую попытку, завели в тайгу и выпустили, так он под вечер вернулся обратно и громким карканьем выразил всем свое недовольство. Так и остался и стал полноправным участником экспедиции.

 Джим любил восседать у кого-нибудь на плече- это, как он считал, было его законное место. А еще мастерски выхватывал налету бутерброд у кого-нибудь зазевавшегося и, «на ель взгромоздясь», завтракал (или обедал, в зависимости от времени суток.)

 Но медведь к тому времени нас достал настолько, что все ходили в постоянном напряжении и старались в одиночку этого не делать. И вот однажды идет наш "Слон» по лагерю с ведром воды, а Джим по привычке подлетел к нему сзади и вознамерился как обычно сесть ему на плечо. Но лишь только он «приплечился», как наш несокрушимый «Слон» рухнул ничком, окатив при этом себя же водой из ведра. Но в чувство от этого не пришел, а так и остался лежать. Удивленный Джим взмыл на лиственницу и стал оттуда наблюдать, что же будет дальше. Мы тоже какое-то время за ним наблюдали, недоумевая, почему же он не встает. Но вскоре кто-то сообразил, что он вовсе не споткнулся, а находится в элементарном обмороке. И стали подручными средствами приводить его в чувство. Нашатырь его не брал, и только когда вылили второе ведро воды, стал проявлять слабые признаки жизни. А первым его вопросом было: - Где он?

 - Кто?

 - Медведь.

 - Да кто ж его знает, сегодня вроде бы не приходил. А почему ты спрашиваешь?

 А пока он соображал, что ответить, нам и самим стало ясно, что произошло. Оказывается, прикоснувшиеся к нему когти нашего вороненка он принял за медвежьи и сразу же отключился. Хотя сам размером был едва ли не с того же зверя.

 Но смеяться над ним на всякий случай не стали, себе дороже обойдется.

 Когда август пошел на свою третью декаду, настала пора мне уезжать. А так не хотелось, честное слово! Настолько свыкся со всеми, несмотря на довольно однообразный рацион, ненастную порой погоду и нелегкий труд. Но мой дядя Костя клятвенно обещал родителям, что лично доставит меня в Уссурийск и посадит на самолет, чтобы к первому сентября я как штык оказался в Москве. Что и исполнил.

 А эти три месяца, впервые проведенные вдалеке от дома, так и остались в моей памяти как одно из самых ярких впечатлений.