Когда солнце уже скрывалось за лесом, мы добрались до условленной развилки. Нам еще раньше объяснили, что дальше не поедут – отсюда до Великой Нивы всего три километра, а в деревне стоит еще одна бригада (ребят с Петрозаводского тракторного послали на заготовку силоса) и если машину там увидят, то потом разговоров не оберешься. Все вылезли распрощаться, и в честь этого выпили еще. А потом всем уже стало море по колено, мы уже настолько сроднились с ребятами, что расставаться не хотелось. В результате кончилось тем, что снова погрузились в машину и тронулись дальше. В самом центре деревни, на перекрестке, была еще одна остановка. Парни задались целью пристроить нас ночевать в бригаду по причине позднего времени, но мы отказываемся – до нашего места отсюда рукой подать, да в палатках и спать сподручнее. Тогда они притащили молока, которое и выпили с удовольствием.
Наконец, после всех мытарств прибыли на место назначения. Само предполагаемое место стоянки скрыто от людей перелеском и двумя озерами, машина туда проехать не сможет, поэтому нас выгрузили на берегу одного из этих озер. Пока поболтали еще с ребятами, совсем стемнело, и было решено ночевать здесь же. Почему-то палатка никак не хотела ставиться и все норовила выпорхнуть из рук. Тем не менее мы с Ганькой в течение почти получаса пытались совладать с ней, но ничего не получилось. Тут мы заметили, что остальная братия сидит себе как ни в чем не бывало у костра и в ус не дует. А мы-то для них тут стараемся! Я высказал им пару критических замечаний и в знак протеста решил прогуляться на берег озера. Прямо у самой кромки воды росла большая береза, и где-то на высоте двух метров ствол ее расходился на две стороны.
«Когда тебе тепло и мягко, гораздо мудрее дремать и помалкивать, чем копаться в неприятном будущем», - говорил кот по имени Машенька в пьесе Шварца «Дракон». Поэтому я уютно устроился в развилке и начал размышлять о чем-то возвышенном. Но тут меня нашли и довольно бесцеремонно растолкали. Это оказалась наша юнга (она же художница) Алена, которая объяснила мне, что вредно спать на холодном дереве и сопроводила в лагерь, который оказался всего в двадцати шагах. Палатки уже были поставлены, значит все-таки подействовала моя критика.
Но мысль о том, чтобы лечь спать, настолько укрепилась в моем сознании, что сразу полез в палатку. Потом, говорят, ребятам потребовались каны, чтобы залить костер, но они были в моем и Славкином рюкзаках, а рюкзаки лежали у нас под головами. Ни он, ни я даже не заметили, что спать было жестковато. Нас так и не решились разбудить, хотя потом за это едва не поплатились.
В общем, денек выдался удачный и запомнившийся. И все бы хорошо, кроме вермута. Никогда не пейте эту гадость!!!
Свободное копирование
