Мои воспоминания - 255

 В июне приехал в Нижний инженер-полковник Петр Афанасьевич Фролов{[1]}. Клейнмихель, недовольный тем, что я, только по истечении полугода по получении вышеприведенного предписания его от 9 ноября 1843 г., донес ему о невозможности окончить исправление вверенного мне участка шоссе к наступающей ярмарке, прислал Фролова, который тогда был у него в большой милости, осмотреть положение означенного участка шоссе и узнать, что я делаю.

 Фролов был человек добрый и честный, но довольно апатичный; он уверен был, что я веду дела честно и энергично. Он был из бедных дворян Рославльского уезда Смоленской губернии. В этом же уезде было имение моей тещи, Михайловское, в котором семейство Левашовых долго жило и пользовалось уважением соседних помещиков, в особенности бедных. Вследствие всех этих причин, а может быть, и потому, что Клейнмихель был вообще очень ко мне расположен, Фролов только поверхностно поверил мои действия по шоссе, проводя у нас целые дни, беседуя кое о чем и слушая музыку. Сам он играл на фортепиано только одну пьесу "Cinq sous[[2]]"{[3]}, повторяя ее по нескольку раз в день. Впрочем, Фролов мне дал хорошие советы, а именно:

 1. Немедля уволить Максутова, который не приносил никакой пользы, а между тем компрометировал меня тем, что я, {будучи с ним товарищ и дружен}, как будто навязал его Вейсбергу и вместе с тем не могу, {несмотря на неудовольствие рабочих Максутова}, относиться к нему, как {отнесся бы} к постороннему лицу; Максутов немедля оставил свою должность.

 2. Управляющий имением моей жены Пономарев, в виде наказания тех крестьян, которые, по лени, не платили оброка, поставил {из них} нескольких человек на шоссейную работу, о чем не нашел нужным мне сообщить. Я узнал об этом при Фролове, и он советовал мне запретить поставку на работы крестьян из имения жены моей, так как эта поставка вела за собой расчеты между Пономаревым и Вейсбергом, что могло подать повод думать, что я в них участвую, а что счеты между ними ограничиваются несколькими десятками рублей, этому никто не захочет верить и непременно их преувеличат. Крестьяне, присланные Пономаревым, были мною немедля отосланы с работ. Из Петербурга, вследствие осмотра Фроловым моих работ, не было сделано никаких распоряжений, и я по-прежнему неограниченно распоряжался устройством шоссе.

 Вейсберг на место Максутова пригласил управлять подрядом статского советника Тимофееван, бывшего начальником отделения в Департаменте путей сообщения {и недавно вышедшего в отставку}. Тимофеев был человек умный и хитрый. Несмотря на то что я готов был на все законные средства, чтобы помочь подрядчику, он постоянно придумывал новые ему льготы и приходил ко мне с просьбами об оказании этих льгот. Видя, что я, по моему живому характеру и откровенности, легко высказываюсь, он, приходя ко мне, сидел молча по нескольку часов в ожидании, что это мне надоест, что я выскажу мое мнение о его просьбах; таким образом, он поймает меня на словах и {если не успеет в том, чтобы я вполне с ним согласился, то, по крайней мере}, хотя частью удовлетворю его просьбе. Своим молчанием он мне сильно надоедал, но нет сомнения, что он посредством его много выигрывал; я не умел ему подражать в молчании.