По дороге, не доезжая до Москвы, я прочитал в приказе по ведомству путей сообщения от 29 августа о себе следующее:
За отличное исполнение поручения по устройству постоянной переправы через р. Кубань у Варениковой пристани Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Владимира 4 ст.
Эта награда была дана по представлению военного министра, который уехал с Кавказа до приступа к работам на левом берегу р. Кубани, а следовательно, и награда получена мной за труды по работам, произведенным на правом берегу. При отъезде моем с Кавказа в Керчи не могли знать об этой награде и должны были бы представить к чему-либо в виду того, что многие офицеры, ничего не делавшие во время этой экспедиции и не подвергавшиеся большей, чем я, опасности, получили награды, и между прочим ордена с бантами, которые тогда по статуту убавляли срок получения ордена Св. Георгия 4 степ. за 25 лет, и именно орден Св. Владимира с бантом убавлял на 3, а Св. Анны 3 ст. на 2 года. Впрочем, мне говорили, что я будто бы был по окончании работ на левом берегу р. Кубани представлен в майоры, но что Клейнмихель не согласился на ходатайство Чернышева в виду недавно полученной мной награды, а на самом деле потому, что в то же время Чернышев отказал в ходатайстве его о награде посланного, во время управления Клейнмихеля Военным министерством, с особым поручением чиновника Вонлярлярского (Евгения Петровича{}), впоследствии тайного советника и почетного опекуна.
Читателю может показаться странным, что я обращаю такое постоянное внимание на полученные мной награды, но они были ступенями, которые необходимо было перейти для получения такой должности, которая давала бы содержание, достаточное для безбедного существования. Надо вспомнить, что тогда не существовало никаких частных предприятий, занятиями при которых можно было бы достигнуть безбедного существования при старости. Единственным честным путем к достижению такого существования была государственная служба, и потому чем скорее переходились ступени, учрежденные на этой службе, тем ближе была упомянутая цель. Не имея сам никакого состояния, не получая никакого дохода с значительного имения моей жены и видя, что и помещики, сами жившие в своих имениях по соседству с имением жены моей, так же, как и я, не получают доходов, я надеялся хотя бы и с временными денежными пожертвованиями службою достигнуть безбедного существования, и понятно, что досадовал каждый раз, когда, сделав довольно значительные расходы для исполнения поручений по службе, вовсе не подвигался или мало подвигался к предположенной мной цели.
В Москве я нашел мать мою и сестру; обе очень были рады полученной мной награде, но мать моя очень опасалась за меня в виду того, что моим высшим начальником назначен Клейнмихель, которого называли не иначе как зверем. Наняв в Москве квартиру близ Армянского переулка в доме Лаврентьева{}, я оставил в ней жену и в начале октября один отправился в Петербург.
Свободное копирование
