10 февраля 1944 года
«Вражеские самолеты в секторе Дора-Дора», — докладывает станция слежения.
В 10.38 мы взлетаем.
— Поднимайтесь на восемь тысяч метров над Рейном, — поступил приказ.
Шпехт болен, и я временно осуществляю командование.
На высоте 8000 метров над озером Дюммерзее мы увидели врага.
Картина, представшая перед нами, без преувеличения внушала благоговейный трепет. Мы увидели около 1000 тяжелых бомбардировщиков, направляющихся на восток в сопровождении мощного эскорта истребителей. До сих пор я никогда не видел такой могучей воздушной армады: они явно шли на Берлин. Вместе с истребителями я насчитал 1200 американских самолетов.
У нас 40 самолетов. Но даже если бы нас было двое, мы должны были бы вступить в бой.
Я выбрал группу «боингов», летящих на левом фланге общего строя, и сблизился для лобовой атаки. Американцы явно разгадали мое намерение. В решающий момент они плавно сменили курс, поэтому мой маневр оказался напрасным.
Поворот направо, и широкий разворот. Дождался, пока мы оказались впереди американцев, развернулся и пошел на вторую лобовую атаку. С моими 40 «мессершмиттами» я собирался схлестнуться с вражеским строем.
По радио я приказал летчикам сохранять спокойствие и экономить патроны. Мы сомкнули строй. Я заметил «тандерболты» сзади. Они не успеют нам помешать.
Раддац летит рядом со мной крыло к крылу. Он помахал мне за секунду до того, как мы открыли огонь по янки. В то время как я искал себе цель и прицеливался, на соседнем самолете что-то сверкнуло. Раддац стал немедленно падать. Я не мог последовать за ним, поскольку стрелял по своей цели.
Я продолжал сближаться с моим «боингом», стреляя но кабине, пока не взмыл вверх, чтобы избежать столкновения.
Мой залп попал в цель. «Боинг» закачало. В панике бомбардировщики метнулись в стороны. Затем крыло у моей жертвы отвалилось, и огромный самолет рухнул вниз. Потеряв управление, он вошел в свое последнее пике, чтобы развалиться на высоте 1500 — 3000 метров. Сбито еще более 10 бомбардировщиков. Оказавшись один, я обнаружил, что на меня наседают восемь «мустангов». Пилоты явно неопытны. После нескольких резких поворотов и петель я увернулся от них и вскоре оказался на хвосте одного из них. Но как только я собрался открыть огонь, меня окружили несколько «тандерболтов». Я вынужден уворачиваться и подняться в вертикальном штопоре. Этот маневр всегда меня спасал. Ни одному противнику не удавалось последовать за мной. Около получаса я пытался выйти на удобную позицию, чтобы открыть огонь но «мустангу» или «лайтнингу», но безуспешно.
В конце концов я вышел в хвост группы «боингов» и открыл огонь. Но прежде чем я смог увидеть результаты своего залпа, меня атаковали два «тандерболта». На капотах у обоих самолетов нарисованы черно-белые квадраты в виде шахматной доски. Войдя в крутое пике, я скрылся в облаках.
В 11.41 я снова приземлился в Вунсдорфе. Там я узнал, что Раддац погиб. Это очень тяжелый удар для нашего звена. Раддац был с нами с момента формирования эскадрильи. Я не встречал более талантливого пилота. Он был самым лучшим из нас. Не могу поверить, что его больше нет.
Свободное копирование
