В моей жизни, в довольно раннем возрасте стали наступать моменты, когда мне приходилось всерьёз задумываться о цели своего существования. И уже в десятом классе я был просто уверен, что настоящая моя жизнь дана мне не просто так. Если есть жизнь и ты ею живёшь, то это обязательно кому-нибудь нужно. Я понимал, что если я как все остальные люди существую и живу, значит кто-то нас на это создал. Я слышал, что учёные говорили о том, что всё во вселенной произошло после великого взрыва. Но я всегда задумывался над вопросами: "А что было до того взрыва? А если что-то и было, то тогда, что было перед этим чем-то?" Движимый желанием поделиться своими мыслями с другими людьми, например, с одноклассниками, учителями, я пытался рассказать им всем, что жизнь наша существует не просто так, и что, на самом деле, у нас есть Создатель – Бог. Я говорил: "Вот, представьте себе стул. Мог ли этот стул появиться сам по себе? Конечно, нет. Этот стул сделан в мастерской каким-нибудь человеком. То есть, у этого стула есть свой творец. Но ведь, также и мы. Нас тоже кто-то создал. И сотворил нас так называемый Творец, Высший Разум, Бог, если хотите". Да только всем мои разговоры казались бреднями. Но, несмотря на это я всё же решил разобраться в том, Кто же Он – этот Создатель, зачем мы живём и что нужно делать. Мне очень хотелось узнать, что же, на самом деле, является самым важным в жизни и в чём смысл вообще всего существующего.
Помню, как ещё в раннем детстве, мне моя бабушка всё пыталась доказать, что Бог есть. "Да?! – говорил я, – и где же Он?!" Бабушка мне говорила: "Бог на небе". "На каком небе?! – никак не мог успокоиться я, – ведь там, за облаками космос. Люди уже летали в космос, но никакого там Бога не видели!" "И всё равно Бог есть, – настаивала бабушка, – Бог есть, и Он выше неба и выше космоса".
Когда мне было два с половиной года, то мои родители решили крестить меня в православной церкви. Моим крёстным был дядя Виталик Колодин, а крёстной была тётя Света Бурба. По специальности мои крёстные были врачами. Дядя Виталик врач ЛОР (ухогорлонос), а тётя Света педиатр (детский врач). После того как меня крестили и повесили на шею крестик, родители мне строго-настрого приказали, чтобы я никому об этом не рассказывал. Просто тогда крещение детей не особо приветствовалось, так как шло вразрез с коммунистической действительностью. Это уже потом стало модно быть православным верующим. Так вот, как только мы приехали домой, и я вышел во двор, то, вытащив из-за пазухи крестик и всем показывая его, я говорил: "А посмотрите, что у меня есть!" Так что родительский наказ я не выполнил. А в православной церкви мне доводилось бывать совсем не много раз. Правда, мне приходилось бывать и в Киево-Печерской Лавре, а также в Пятигорской церкви, которая в 1992-м году была единственно действующей православной церковью в городе. Пятигорская православная церковь находилась в метрах четырёхстах от санатория "Ленинские скалы". Возле этой церкви располагалось кладбище, на котором был похоронен М.Ю.Лермонтов. Вернее, здесь было его первое захоронение. А вообще, церковные храмы вызывали во мне какой-то страх. В этих храмах мне было как-то не по себе. Когда я находился в церкви, то мне казалось, что я задыхаюсь. Но такое ощущение, скорее всего, возникало из-за давящей массивности храмов. Но, несмотря на это, меня всегда поражало как внешнее, так и внутреннее великолепие церковных храмов. А так как я с самого детства боялся смерти, то такие вещи как похороны, кладбище, священники, церковь представлялись мне чем-то однородным и символизирующим смерть.
Когда мне было лет пятнадцать все верующие люди (любого вероисповедания) казались какими-то несуразными и недалёкими, порой даже смешными. Но более всего я это относил к протестантам (тогда я слышал только о баптистах). Помню, как где-то в 1994-м году к нам в гости приезжал один дальний родственник, которого звали дядя Федя. Дядя Федя был протестантом, а именно пятидесятником. Он всё убеждал меня в том, чтобы я стал верующим. Мой брат Сергей ни в какую не захотел с ним общаться. В то время я уже пытался читать Библию (Новый Завет). Правда, я только пытался. Но прошло совсем немного времени как мне стало ужасно неинтересно читать Библию. Хотя, тогда для себя я уже начинал понимать, что есть не Высший разум, а именно Бог. Но только особого осознания этого у меня ещё не было. Дядя Федя сказал мне: "Ты должен принять Христа в своё сердце!" "Я к этому как-то ещё не готов, – отвечал я, – я знаю, что Бог есть. И мне кажется, что я в Него верю. Я даже думаю, что Бог всегда помогает мне". Продолжая, дядя Федя сказал мне: "Это хорошо, что ты так думаешь. Но только, если ты по-настоящему не примешь Христа в своё сердце, то никакого толка не будет. Прими Его, и Он обязательно тебя исцелит и духовно и физически. А если и твой брат Его примет, то Он также исцелит и Сергея". Мне стало как-то не по себе. Я вдруг почувствовал внутри какую-то обиду. Дядя Федя мне показался каким-то странным и смешным человеком. Мне показалось, что он слишком много на себя берёт, поучая меня таким образом. В то время я занимался на тренажёре Дикуля. Я сказал: "Знаете, я верю в Бога, и когда иду заниматься, то верю, что Он даст мне силы и разума для того, чтобы восстановиться и стать здоровым человеком. поэтому, оставьте свои мысли при себе, а я останусь при своём мнении". На этом наш разговор так и закончился. Дядя Федя ушёл, а я пошёл заниматься на тренажёре Дикуля. Потом, я снова пытался читать Библию, но только через год я прочитал Новый Завет полностью. У меня была маленькая книжечка с Новым Заветом, которую моей маме подарила наша кума – тётя Лариса Репная. В конце книжечки было написано о том, какие слова нужно говорить для того, чтобы принять Иисуса Христа в своё сердце, как своего личного Господа и Спасителя. И я помолился той молитвой, которая была предложена в этой книжечке. То была моя первая, более осознанная молитва. И хотя я и произнёс самые важные слова, отнёсся я к этому ещё не так серьёзно, как должно, мало осознавая сказанное. Так что, можно сказать, что я нашёл путь, но ещё на него не стал. А стать на этот путь мне предстояло в довольно скором времени.
Свободное копирование
