14
Помнишь, Катя, как тебя принимали в школу? Если не помнишь, спроси у мамы – она, надеюсь, подтвердит. Растерявшись, ты не смогла на собеседовании ни стишка рассказать, ни сказки, зато взамен предложила комиссии загадку: Чем отличается пионер от сосиски?
Учителя, в отличие от тебя, не знали, что сосиску надо варить две минуты, тогда как пионер всегда готов. Темные люди. Аполитичные. Впрочем, к тому времени (шел 1992 год) пионерская организация уже приказала долго салютовать, и только изустные предания о ней еще гуляли по твоему детскому садику.
А мне, в отличие от тебя и Сергея, довелось побыть пионером. Недолго, правда. Месяц.
Целый месяц после торжественного приема, а это: нарядные родители, звонкоголосая пионервожатая и строй третьеклашек, хором повторяющих за ней слова клятвы – до сих пор помню каждое:
“Я, юный пионер Советского союза, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю: жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин, как учит Коммунистическая партия”. И девиз: “Будь готов!” И отзыв, сопровождаемый взмахом руки в пионерском салюте: ”Всегда готов!”
Так вот, целый месяц я ежедневно гладил красный галстук и ощущал свою причастность. А в конце мая запланирован был дальний, на целый день, поход по окрестностям. Всем классом. С учителкой.
То ли критические дни явились учителке, как ”здрассьте!” среди ночи, то ли другие были веские причины для дурного настроения – важно не это. Важно то, что она раскапризничалась и поход отменила.
Как бы не так! У нас с собой было! Все было: котомки, котелки, удочки. Даже бинокль был у Терехи. И дорогу к Тимирязевскому пруду кое-кто знал.
Не все, правда, решились пойти. Но те, кто решился, оттянулись по полной программе. На пруду нашлась бесхозная лодка – без весел, зато с пробоиной. На весла мы разломали щит снегозадержания, и катание началось: двое гребли, а двое котелками вычерпывали воду, так что утонуть не успели бы. Остальные купались, ловили рыбу и раков, жгли костер. Из пойманных мальчишками карасей и пескарей девчонки сварганили уху – класс!
Все у нас было, кроме часов. Так что, увлекшись балдежом, в обратный путь мы собирались уже в сумерках, а шли – так и вовсе в темноте, пугая девчонок рассказами-страшилками и поя пионерские песни. Все песни перепели, пока наощупь дотопали до поселка.
В это время наши озверевшие родители пели свои арии насмерть перепуганной учителке. В итоге, правда, поход завершился без единого трупа.
А его зачинщики, числом трое: я, Тереха и Галка Манухина – наутро были исключены из пионеров почти так же торжественно, как и принимались. С той разницей, что галстуки нам не повязывали, а отвязывали. Освободили, как я только теперь понимаю, от опрометчивого обета “…жить, учиться и бороться…” – жаль, что тогда, за малолетством, я не осознал привалившей мне нечаянной свободы.
Галка плакала.
