authors

1427
 

events

194041
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Valentin_Vorobyev » Царское время - 2

Царское время - 2

15.07.1929
Брянск, Брянская, Россия

Мы в 1913 году, когда воюют на Балканах и никому не известный «литератор» Ленин бродит по швейцарским Альпам, Максим Горький загорает на Капри, а террорист Игнат Фокин гниет в тюрьме, в Киеве судят еврея Бейлиса и дом Романовых справляет свое трехсотлетие.

О Господи, Царица Небесная!

Вот — Она! Плотно укутанная в коричневый армяк (мафорий?) с золотой каймой, голубой хитон с красной оторочкой, восседает на красном как жар троне с Предвечным годовалым Младенцем.

Неопалимая Купина!..

…Великий пост, Герасим Грачевник грачей пригнал. С крыш потекло. Веселая святая Пасха апреля (1913) после длинного сыропуста в пятьдесят дней. Весна-красна!

«Христос воскресе! Воистину воскресе!»

Поем три раза: Христос воскресе из мертвых, смерть на смерть наступи и гробным живот дарова!

Красивую творожную «пасху» в виде пирамиды, сдобный кулич с миндалем и ярко крашенные яйца в молодом овсе освящали накануне в церкви Святой Троицы в селе Верхополье. Разговлялись рано утром, под пение «Отче наш», обедали с томленой бараниной и ехали на погост.

— У нас было три выездных жеребца, конь коня лучше! — вспоминает мать. — Весь свет изойди, нигде таких не найдешь!

Погост — тризна — «клуб».

На верхопольском погосте собирались абрамовские, леонтьевские семьи, монастырские и Пашковские мужики окрестных деревень — Фроловка, Трыковка, Юрасово. Люди год не виделись. Под пышными вязами, у крестов у каждого свой стол и лавка. Водка, поминки, плач, смех, объятия. Горы крашеных, пестрых яиц и сдобных плюшек. Возвращаясь домой, тятя Василий Егорович заезжал в острог и под крики «Воистину воскресе!» раздавал гостинцы арестантам.

Царское время матери — это мир Красной Шапочки, сказочное детство в лесу, ослепительное счастье, до краев залитое природой.

— Дедушка Егор жил в чаще леса, под тремя огромными дубами, а вокруг изгородь из орешника.

Как будто братья Гримм, а не мать жили на Абрамовом Дворе.

Мать не боялась леса, волков и колдунов. Единственный и самый главный колдун и кудесник — дедушка Егор, охранник лесных богатств.

«Не только собаки да ястреба да сокола верой-правдой ему служили, но и лисицы, и зайцы, и всякие звери, и птицы свою дань приносили, кто чем мастерил, тот ему и служил: лисица хитростью, заяц прыткостью, орел крылом, ворон клювом».

Копия, писанная маслом с картины Константина Маковского «Дети, бегущие от грозы» всегда висела у матери на стене. На мой вопрос: почему именно она, мать отвечала:

— Так это же я с братцем Иванушкой на закорках!

Майский день, первый весенний гром и щедрый ливень. Лес щебечет и наливается густой зеленью. Сильный запах черемухи.

Троицын день — престольный праздник Верхополья.

Церковь во имя Пресвятой Троицы стояла за лесом в семи верстах от «двориков».

Не очень старое и малохудожественное сооружение, но когда там служба и праздник, мать смотрела на расписной купол, где летали крылатые головастики, серафимы и херувимы.

За хронологию я не ручаюсь. Ушедшего, материнского детства я не знал и пишу с ее слов, прихватившей то сказочное время.

До начала покосов ехали в Карачев, где собиралась трехдневная ярмарка мукомолов Орловщины и лесовиков Брянщины. Орловцы предлагали хлеб, брянчане лапти, сани, лыжи и кузовки.

На Иванов день (24 июня) девки пели и хороводы водили, на счастье бросая венки в речку.

На покосы нанимали карачевских батраков. Все песельники и нахальники, Бывало, как затянут — «Хорошо траву косить, когда зеленая, хорошо девку любить, когда веселая»!

Свистит дрозд, извещая ранний рассвет. Страдная и постная пора. Косари жуют порю с квасом и за работу. По вечерам костер, уха, песни.

Мать помнит ночное!

Старший братец Вася гонял табун на луга, брал с собой и Клашу. Что может быть вкусней картошки, печенной в костре! Всю короткую ночь водяной бесится, речку трясет, русалки плещутся. Ребята пугали друг друга страшными сказками про заморыша и кобылицу.

«И выходит из морской глубины чудная кобылица, побежала к первому стогу и принялась пожирать сено».

17 августа тятя запрягал пару вороных и семью вез на крестный ход Чудотворной Иконы Царицы Небесной в Свенский монастырь. Икону, не раз спасавшую край от нашествия разбойников, торжественно выносили из собора с пением «Пресвятая Богородица, спаси нас!»

Всесвятая, Пречистая, Бесчестная, седалище Царя, сидящего на Херувимах.

Возвращались с возом городских подарков и обновок.

А вот и осень золотая, грибная, разноцветная, веселая.

Багряные леса с сочными пятнами могучих лиственниц, голые косогоры с треугольниками соломенных скирд, сопревшие листья на тропинках, белая изморозь по ночам.

«На Семенов день (1 сентября) ясно — осень прекрасна!»

— Вася, смотри, гуси-лебеди летят!

Осенью дети учились писать, читать и считать.

— Вот, слушай сынок, летело стадо гусей: попадается ему навстречу гусь и говорит: «Здравствуйте, сто гусей!» Они ему отвечают: «Нас не сто гусей, а как бы было еще столько да полстолька, да четверть столька, даты бы гусь с нами, то и было бы нас сто гусей».

Сколько их летело?

Братец Вася учился туго и тупо. Моя мать в семь лет его, двенадцатилетнего, обошла в счете гусей и в родной речи. Учила их ведьмоватая тетка Анисья, сестра тяти, главный педагог Абрамова Двора. Через тридцать лет ту же задачку на пересчет гусей я решит на брянском Болоте.

17.06.2022 в 20:36

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: