Почти все сотрудники индийского посольства жили в Уайфунг Хаузе - большом десятиэтажном доме, принадлежавшем Гонконг-Шанхайскому банку. Только генеральный консул занимал отдельный особняк с большим садом, расположенный довольно далеко от делового центра города. В Уайфунг Хаузе все квартиры были однотипными: четыре больших комнаты - гостиная, столовая и две спальных, а кроме них - комната-склад для вещей, кухня, туалет, ванная, комнаты и туалет для прислуги. Все сотрудники консульства, совсем молодые люди, имели не более одного-двух детей, а иногда и ни одного, но каждая семья занимала отдельную квартиру.
Кроме семейных, в доме жили два холостяка. Одного из них, высокого, стройного молодого человека, я знал, его звали Меета. Он не состоял в религиозной общине сикхов, но и не носил чалмы. Его квартира отличалась тем, что в гостиной вся мебель, диван и четыре кресла, стояла в ряд у одной стены, сдвинутая, чтобы высвободить площадь. Пол был исчерчен мелом кривыми линиями: Меета изучал европейские танцы и каждый вечер скользил со своей учительницей вдоль этих линий. Для разных танцев - танго, вальса, фокстрота - предназначались разные линии, но все они неизбежно перекрещивались, и я не знаю, как он в них разбирался. Пол напоминал бумажную выкройку для дамских платьев из журнала «Работница», на которой столько линий, что удивляешься, как наши дамы ухитряются по этим выкройкам одеваться. Я ни разу не приходил к Меета во время урока танцев, но часто пытался представить себе, что происходит, когда он случайно с линии танго попадает на линию фокстрота.
Всего одна лестница вела на большую плоскую крышу Уайфунг Хауза, где старший инженер Гонконг-Шанхай-ского банка Клементс построил себе дом, который стоял посредине и представлял собой одноэтажное здание, вернее, анфиладу комнат. Гость попадал с лестницы сразу в большую гостиную с баром, направо дверь вела в столовую, затем в гостиную, потом в спальную и дальше в ванную. Налево от гостиной находилась комната для распределения пищи и хранения сухих продуктов - «пан-три», за ней шла кухня, комнаты для прислуги, их туалет, душевая и комната-склад для вещей. Весь фасад этого сооружения был сплошь из стекла. Но главная прелесть - сад на крыше. Что там висячие сады Семирамиды! Клементс все устроил намного лучше. Повсюду были расставлены большие майоликовые кадки с пальмами и олеандрами. В кадках поменьше садовник выращивал всевозможные цветы. Каждую осень Клементс устраивал у себя на крыше выставку хризантем, с роскошью которой не могла сравниться ежегодная выставка в Джессфилд-парке. Для гостей под пальмами стояли плетеные кресла, в правом подлокотнике каждого кресла проделано отверстие, чтобы удобно было ставить стаканы с напитками.
Сам Клементс, бывший морской офицер, был типичным тори. В гостиной у него висел большой портрет Черчилля, на которого он сам очень походил лицом: множество подбородков и пухлые щеки. Мы с ним никогда не говорили о политике: он понимал, что у нас противоположные взгляды, а воспитанные люди в смешанном обществе о политике и религии не говорят. Но вообще я узнал от него много интересного. Как-то раз он позвонил мне по телефону и попросил подняться в купол здания Гонконг-Шанхайского банка (наши кабинеты находились на последнем этаже, рядом с куполом). Когда я пришел, Клементс обратил мое внимание на огромную четырехгранную деревянную балку (эти балки служили перекрытиями для настила полов между этажами) и спросил: «Док, вы можете ее поднять?». Я рассмеялся и ответил, что нет. «А вы попробуйте, док». Я подошел к концу бревна и неожиданно легко поднял его. Бревно ровно ничего не весило. Оно было насквозь проедено белыми мура-вьями-термитами. Клементс расхохотался: «Вы знаете, док, ведь эти проклятые белые муравьи скоро сожрут весь Шанхай. Они жрут дерево и не трогают коры, чтобы нас обмануть. Хорошо, что они жрут дерево, а не людей».
Потом я как-то видел «брачный полет» термитов. Я сидел, как всегда, у себя в кабинете. Направо от моего стола стояла кушетка для осмотра больных, покрытая белой простыней. Совершенно случайно я повернулся к окну и не поверил своим глазам: вся простыня была покрыта сотнями белых крылатых муравьев, которые появились, наверное, из какой-то щели в полу. Я встал. Они моментально все в раз, как по команде, поднялись и вылетели в открытое окно.
Свободное копирование
