Глава вторая
«В моей смерти прошу винить Федора Н.»
В кабинете посла собралась ревтройка. Сам Кокорин, резидент Ю.М. и парторг Долгоносов. Свалившееся в октябре на нашу голову редкое ничтожество.
- Итак, вы всё же настояли на поездке.
Кокорин смотрит на меня с нескрываемой досадой. У Ю.М. застенчивая улыбка человека, который через минуту всадит нож тебе в бок. Долгоносов рвётся с поводка как верный Руслан.
- У меня задание Председателя Гостелерадио.
- А у нас полномочия его отменить. Вы хоть понимаете, во что ввязались?
Я молчу. Сейчас лучше всего молчать.
- Нет, вы решительно ничего не поняли. Пишите расписку!
- О чем?
- О том, что вы предупреждены посольством о возможных последствиях этой поездки и берёте на себя ответственность за возможные последствия.
«В моей смерти прошу винить Федора Н.» Забавная перспектива!
Понимаю, что отношения с послом испорчены окончательно и бесповоротно. Пишу заявление на имя Кокорина О.В. – чрезвычайного и полномочного. Трубин пишет такую же бумагу. О чём он сейчас думает? Павлик почище любого азиата умеет скрывать свои эмоции.
« Когда бесстрастных рек я вверился теченью,
Не подчинялся я уже бичевщикам,
Индейцы-крикуны их сделали мишенью,
Нагими пригвоздив к расписанным столбам.
Мне было всё равно, английская ли пряжа
Фламандское ль зерно мой наполняют трюм.
Едва я буйного лишился экипажа,
Как с дозволенья Рек понеся наобум.
Я мчался под морских приливов плеск суровый,
Минувшею зимой, как мозг ребёнка глух,
И Полуострова, отдавшие найтовы,
В сумятице с трудом переводили дух».
Мы засиделись до позднего вечера. Балагурили. Что-то пили. Слушали шведский квартет «АББА». Потом Паша и Алёна ушли к себе. Я курил, смотрел на звёзды и думал о том, что завтра мы поедем в самое длинное и долгое путешествие. Может быть, последнее…
Самое трудное было объясниться с Мышкой.
- Здесь три тысячи долларов. Наша касса. За них отвечаю я. И никто больше. Ни для кого больше этих денег нет, кроме тебя и Алёны.
- И думать не смей, - говорит Мышка. – Подумаешь, путешествие! А может, возьмёшь меня с собой. Я так хочу взглянуть на Ангкор.
- Невозможно. В машине просто нет места. А деньги сохрани. И давай не будем ни о чём говорить.
Крысы носятся по двору как мустанги. Как они мне осточертели.
«Благословение, приняв от урагана,
Я десять суток плыл, пустясь, как пробка в пляс
По волнам, трупы жертв, влекущим неустанно,
И тусклых фонарей забыл дурацкий глаз.
Как мякоть яблока моченого приятна
Дитяти, так волны мне сладок был набег;
Омыв блевотину, и вин сапфирных пятна
Оставив мне, снесла она и руль и дек»
(Артюр Рембо «Пьяный корабль»)
Свободное копирование
