Тут у батюшка пробыли без малого месец, прежде посланный экипаж осмотрели, а именно фура большая, в ней имелись сундуки приданые, а собственного моего сахару дватцать пуд, медная посуда для кухни, скота собственного моего валов сто, бугай волоской пребольшей, которова я купил, дав тритцать рублей один, баранов с курдюкам и овец пятьсот, лошадей манежных верьховых шпанских, стоющих каждая по сту по пятидесят рублей две, жеребцов два, кобыл дватцать, стришков и жеребят шездесят, два цуга вороных, гнедой один, сивожелезой один. И по осмотре оном, простясь с батюшком, не требуя с него никаковой во всем вышеписанном росписки для того, что батюшко.
И со всеми поехали в путь, но дорога совсем от теплоты испортилась. Однако не оставили заехать в Охтырку, в Коплуновку, тамо чудотворные образа Пречистыя Богоматери девы Марии. Тебя благословила образом мать твоя еще младенцом и поручила с прошением Божия матери Каплуновской, а Охтырской Богоматери образом я и ты благословили Марью, мать твою крестную, когда шла замуж. И мы исполнив свой обет пустились в путь далее.
Как приехали в Курск, в то время выпал уже снег, морозы и зимней путь. Мы весь свой обоз поставили на дровни, наняв извощиков, и поехали в Москву благополучно, токмо наскучили нам украинские квартеры для начлегу. Хозяева бывают в одном месте со скотом, в одно время случалось нам пристать на квартеру, и когда мы стали засыпать, вдруг услышели овец блеющих, гусиное гагонье, утиное кряконье, свиное крюконье, куриное коконье. Горе наше, не дают спать, а притом будучи в таковых безпокойствах, давно и горячего не ели.
Как доехали до города Орла, разсудилось мне с покойницею моею Еленой Петровной послать в рынок купить рыбы. И как купили нам из мелкой рыбы ершов, то я вздумал по своему вкусу варить уху, сам и начал варить. Когда ж уже скипела в коструле, то я наклал туда хлеба, думая, что будет вкуснее. Но трафилось много хлеба, и как надобно было подавать на стол и хотели с покойницею кушать от последующих безпокойств, но та уха так неудачно сварилась, даже вся превратилась в кисель и загустела, и есть совсем было нельзя. И тут мы кроме с хлебом чаю и не имели более ничего есть до самой Москвы. Однако та уха так не осталась, люди, которые при нас были, съели с большим апетитом.
Потом из Орла поехали в путь. Приехали так же в одном местечке на квартиру, опять захотели горячего кушать и готовили на канфоре в торелке яишницу, то и тут все случилось не удачно. Тарелка та, на которой грели, ростаяла от огня. Все пропало, и так и тут принуждены мы были пользоватца также чаем с хлебом, и спать нам не давали и беспокоили всяких родов скотина.
Еще мы куръезное наехали, шли мы для роздыху одного хозяина в избу, а баба в пече паритца. Потом мы старались сколько можно до Москвы скорее доехать.
Свободное копирование
