НОВОСТИ ; РОДОМАНА
ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ 1979 декабрь
НОВЫЙ ВЕЛИКИЙ ПОДВИГ Б.Б. РОДОМАНА
Б.Б. РОДОМАН ЗДОРОВЫМ И НЕВРЕДИМЫМ ВЫШЕЛ ИЗ ПЕЩЕРЫ
ХРОНИКА. С воскресенья 9 по субботу 15 декабря 1979 г. Б.Б. Родоман прожил в пещере «Гнездо», находящейся вблизи зала «Читальня» в Первой системе катакомб на левом берегу р. Десны в 3 км от ж.-д. платформы Силикатная, в полном уединении, без связи с внешним миром, не зная дороги к выходу, при температуре 7°, без часов, без горячей пищи и отопления, израсходовав на освещение 38 свечей из 50, взятых с собой; на кипячение воды для чая 10,5 л из 20 и 43 таблетки сухого спирта из 65. Отставание в ощущении времени составило около шести часов. У входа в пещеру состоялась праздничная встреча.
РЕПОРТАЖ. Они идут, ковыляя во мгле и спотыкаясь, охваченные беспокойством. Жив ли Герой? Не превратится ли встреча в похороны? Не ждут ли неприятности организаторов экспедиции?
Семеро смелых (5 м, 2 ж) спускаются в катакомбы, остальные готовят встречу снаружи. Но Героя не застанешь врасплох. С помощью местных мальчишек, посетивших его в пятницу (Робинзону нельзя без пятницы) и путём измерения свечей он скорректировал время, заблаговременно собрал вещи и принял подобающую позу.
Незабываемые минуты! На каменном столе, вокруг канделябра, разложены орехи, мандарины, шоколад – остатки скудного пещерного рациона. Свет десяти свечей усиливается блеском фольги, прикреплённой к стенам. Герой, заросший девятидневной бородой, полулежит в спальном углу. Он прижимает к груди переданное ему послание в картинках Алика Осетрова; целует письмо Верочки Никулиной. Тот и другая не смогли прийти на встречу, сражённые семейными обстоятельствами и гриппом. На Героя наведены фонари, щёлкает фотоаппарат доцента Игоря Любимова, мигает вспышка. Пенится шампанское, извлечённое из-за пазухи начальником экспедиции Володей Канюковым. Всеобщее ликование!
Путь к выходу не длинен, но и не лёгок. Целых полтора часа продолжается эвакуация. Кортеж носильщиков растягивается. Половина людей попадает не в ту штольню. За ними возвращаются. Всё ниже потолок. Приходится становиться на четвереньки, затем ползти на спине, переходя из горизонтального положения в вертикальное. Эстафетой проталкивают вещи: рюкзаки, мешки, канистры, драгоценный портфель с книгами и научными трудами Героя. Люди и вещи то и дело застревают в шкуродёре. Говорят, что вход за прошедшую неделю сузился, его забило снегом.
Первой из чрева матери-Земли рождается, как и положено, голова Героя, увенчанная красной каской. Вот он, первый вздох на наружном воздухе, первый крик новорождённого. Воистину, сегодня ты родился заново, о, покоритель преисподней! За неделю, что ты пролежал в своей каменной гробнице, ударил мороз, в третий и в последний раз установился снежный покров, окончательно наступила зима.
Герою помогают стать на ноги, и он в тот же миг ощущает себя в объятиях какой-то женщины. Ею оказывается одна из бывших подруг, считающая себя бывшей женой Героя. Её нынешний муж, не теряя времени, флиртует с другой на дне карьера. Герой распрямляется вертикально (впервые за неделю) и благословляет толпу. «Авва, авва! – вопиет доцент Игорь Любимов в религиозном экстазе.
Герой съезжает на пятой точке на дно карьера по снежному пути, по звёздному пути, по трассе слалома, ставшей для него Аллеей Славы, между пылающими факелами, и, держа руки над головой, врезается в толпу поклонниц, стоящих внизу у костра. Нина Коршунова подносит Герою чашу щей, приготовленных Сашей Полетаевой. Опять щёлкают фотоаппараты, и тут все видят, что с Героя свалились штаны – самые верхние, седьмые, зелёные штаны, надетые для прохода через грязный шкуродёр. Под ними сияют голубизной эластичные лыжные брюки.
Ольга Попова зачитывает свою Оду. После перекуса и выпивки у бочки, служившей праздничным столом, Герой произносит Историческую Речь. А на краю кратера, там, где беззвёздная чернота ночи уступает место звёздной черноте неба, по гаснущим и вспыхивающим звёздам угадываются какие-то движущиеся фигуры. То новые люди присоединяются к митингу.
О, Герой, Великий Герой! Твоим деяниям изумляется Москва, а также Химки, Балашиха, Подольск, Иркутск, Таллин, Обираловка и Купавна. Ты не побоялся одиночества, темноты, гробовой тишины, холода, сырости, грязи, пыли, галлюцинаций, привидений, крыс, бандитов и заместителя декана! Многие думают, что ты бегаешь по инстанциям, собирая бумаги для защиты докторской диссертации, а ты лежишь в пещере, щёлкаешь орешки и смеёшься над человечеством. Твои враги, стареющие самолюбивые завистники и ревнивцы в беретах и вельветовых тройках, скрежещут зубами, строчат доносы и клянутся устроить тебе тёмную, а ты лежишь и – смеёшься (М. Горький ставил тире в таких случаях). О, как ты мужествен(енен) и бесстрашен! Твои нервы, закалённые любовью и семейными дрязгами, прочнее стального троса. А вы, девушки, спросите своих возлюбленных: кто из них способен на такое дело, кто переплюнет нашего Героя?
Долго продолжалось веселье, превратившееся в демонструацию всеобщей любви. Исступлённо целовались не только лица разного пола, но и девушки с девушками. Вновь познакомившиеся обменивались адресами. Болели губы, оттянутые засосами; горели щёки, ободранные щетиной бород. Песни и танцы выплеснулись на железнодорожную платформу. В электричке запела гитара. Неописуемый гомон продолжался всю дорогу. Единодушно мнение участников апофеоза: во всей Родоманьей истории ещё не было ничего подобного! – Олег Пешеходов
РЕЧЬ Б.Б. РОДОМАНА ПО ВЫХОДЕ ИЗ КАТАКОМБ. Дорогие друзья, дамы и господа! Шесть суток я прожил в пещере в полном одиночестве, без связи с внешним миром, не зная дороги к выходу. Я бродил как привидение по грязным штрекам, кишащим крысами. Зачем я это сделал?
Во-первых, это был небольшой спелеопсихологический эксперимент: многих интересовало, как я буду чувствовать себя в уединении и ощущать течение времени. Как вам известно, я в восприятии времени разошёлся с человечеством не более чем на шесть-восемь часов. Никаких неприятных ощущений у меня не было. Никаких страхов, никаких галлюцинаций, никаких привидений! Во-вторых, что гораздо важнее, я совершил это, чтобы лишний раз потренироваться и на разные случаи жизни закалить себя физически и духовно. В-третьих, что самое главное, я сделал это для того, чтобы оживить нашу туристскую деятельность, укрепить узы любви и дружбы, которые связывают меня с вами и всех вас друг с другом через меня и благодаря мне! (Бурные, продолжительные аплодисменты, возгласы «Ура!»).
Иному на моём месте было бы нелегко прожить неделю без женщин, без водки, без телефона, телевизора и газет, без ежедневного понукания начальства. Я без всего этого живу постоянно (ропот сочувствия и жалости; И. Любимов: «Ну, как можно жить без женщин? И зачем, зачем об этом говорить?»), поэтому мой пещерный образ жизни не так уж сильно отличался от домашнего. Та же температура и влажность (как в квартире перед началом отопительного сезона), та же темнота, теснота, грязь, почти та же пища и одежда. Не было только пишущей машинки, но её вполне можно было протащить через вход. БОльшую часть суток я в пещере, как и дома, провёл в моём любимом положении – горизонтальном.
Что я там делал, не было ли мне скучно? Скучать не пришлось, время летело, как ни странно, очень быстро. У меня с собой были кое-какие книги, научные и прочие. Мой дух укрепляли сочинения о мореплавателях и полярниках, в том числе книжка моего однокурсника Зиновия Каневского «Бороться и искать!». Мой любимый герой – молодой англичанин Огастайн Курто, который провёл на Гренландском ледниковом щите пять месяцев в палатке, занесённой снегом. Со мной были материалы для научной статьи. Наконец, я перечитывал лирические стихи Ольги Поповой. Но мои творческие достижения весьма скромны. У Робинзона свободного времени не больше, чем у женщины, занимающейся домашним хозяйством. Но дело не только в этом. Для творчества мне нужно возбуждение и источники вдохновения, а их там не было. Настроение было великолепное, но слишком спокойное. Не хотелось ни петь, ни плакать. Погружаешься в блаженную нирвану, быть может, целительную, но бесплодную. Время останавливается, исчезают всякие желания.
Свой скромный подвиг я посвящаю милым девушкам, прежде всего тем, которые ходят со мной в походы, и особенно тем, из-за которых я больше всего переживал в последнее время. Этим летом я очень много переживал из-за девушек, и вот сделал так, что теперь и они переживали из-за меня. Я знаю, что многие из вас не спали ночей, беспокоясь обо мне, а я спал здесь очень спокойно (смех): нигде не спится так хорошо, как в пещере.
В заключение я хочу поблагодарить организаторов экспедиции – начальника Володю Канюкова и его заместителя Витю Сазонова за то, что они не побоялись взять на себя такую ответственность, не испугались своих жён, всегда готовых их пилить: ведь если бы со мной что случилось, то им пришлось бы расхлёбывать. Они оказали мне большое доверие, и я рад, что его оправдал. (Возгласы: «Выпьем за организаторов!»). Отныне я буду приходить в эту пещеру вместе с вами ежегодно в эти же дни декабря, но не для того, чтобы жить здесь несколько дней, а чтобы только раз посетить родное Гнездо. Мы будем устраивать здесь ежегодный Праздник Пещеры. Вообще же я не собираюсь становиться спелеотуристом, потому что мои вкусы весьма разнообразны. И я не остановлюсь на этом подвиге, а обязательно совершу ещё какой-нибудь новый. Вперёд, к новым великим подвигам! Ура! – Борис Родоман
---------------------------
Следует Ода
Вечно юному, всегда готовому
на «души прекрасные порывы»
Б.Родоману
Ольга Попова
О Д А
Часть первая
Скромный гений Родоман
Был в душе пещероман.
Не смутившись даже смерти,
Хоть поверьте, хоть проверьте,
Завещанье сотворя,
Превратился в дикаря.
Не за деньги, за идею
Погрузился на неделю
Он в пещеру целиком,
Хоть и не был дураком.
Там во тьме, в уединенье,
Проворачивал наш гений
Мысль великую в мозгу:
«Просижу или сбегу?».
Человечество не знало,
Что кого-то вдруг не стало,
Даже университет
Не усёк, что Бори нет.
Тут сказать не грех о прошлом.
Мальчик с детства рос
дотошным
И с пелёнок он ходил
От Карпат и до Курил.
Не любил вино и водку,
Мчал на лыжах, плавал в лодке,
Сигареты не курил,
Женщин до смерти любил.
Вечно был в делах, в заботах,
Вёл научную работу,
И студенток целый рой
Над его кружил главой.
Но чего-то не хватало
В мире сём, душа пылала,
И в пещерный мрак сырой
Сам себя низверг Герой.
Там, немного успокоясь,
Всех коллег заткнув за пояс,
Составляя жизни план,
Пел и плакал Родоман.
День и ночь слились в едино,
Ни ларька, ни магазина,
Не с кем даже Родоману
Было там крутить романы.
Пятьдесят свечей всего,
Как в могиле – никого…
А снежинки колесницей
Над его неслись гробницей,
И не ведал сверху лес,
Что Борис во холм залез.
Часть вторая
Но не умер Родоман,
Хоть и был пещероман!
Как тут было умереть,
Если все придут смотреть,
Как в субботу он к обеду
Вновь явится белу свету.
А не сможет он ходить,
На руках его носить
Будут верные друзья,
Восхищенья не тая.
Будут дамы улыбаться,
Все полезут целоваться.
Будет множество народу
И ему напишут оду.
Рыцарю-пещероману,
СЛАВА БОРЕ РОДОМАНУ!
СЛАВА, СЛАВА РОДОМАНУ –
ПОБЕДИТЕЛЮ,
ВСЕХ ПЕЩЕРНЫХ ДУХОВ ЗЛОБНЫХ
УКРОТИТЕЛЮ!!!
-----------------------------------------
СВЕТЕ И ОЛЕ
новогоднее поздравление
Вы принесли мне вдохновенье,
Зажгли прошедшею весной.
Примите это поздравленье
От Рыцаря Пещерных Снов.
Мечтой он с вами возносился
К вершинам недоступных гор,
Для вас он в недра погрузился
И к вам он вышел на простор.
Пускай глаза горят от счастья,
Пусть будет дружба горяча,
Пусть от житейских бурь не гаснет
Моя пещерная свеча.
Сб. 22.XII.1979, 15.00
Пусть всегда будет Оля!
Пусть всегда будет Света!
Пусть всегда будет Люда!
Пусть всегда буду Я!
11.01.2012
Подготовлено для "Проза.ру" 20.12.2016
Свободное копирование
