Я часто заходила к нам в универмаг, и, стоя в стороне, наблюдала, какие изделия пользовались спросом. В Москву ездила каждый месяц проведать бабушку и обязательно посещала ГУМ. Там в центре зала были отделы, где продавались сувениры, и в том числе - орловская керамика. Зайдя в отдел, сразу шла к витрине с нашей продукцией, смотрела, какой ассортимент представлен, и как радовалось сердце, когда я видела, что покупали мой "Прибор для ликёра", банки для специй, сосуд "Петушок" Кима.
Нашу керамику мы отправляли во многие города и регионы, но более всего орловскую керамику любили на Дальнем Востоке, в Красноярском крае и на Алтае. Когда в 1978 году я приехала на Алтай, то была приятно удивлена, встречая в общественных местах, в квартирах Барнаула сосуды Дмитрия, мои вазы "Орёл", "Орнаментальная". А в тумбочке рядом с телефоном увидела декоративный кувшин, и, не удержавшись, воскликнула: "Мой кувшин!". Хозяйка с испугом ответила: "Нет, это мой! Я его сама купила!" Успокоив её, я объяснила, что керамика эта орловская, а я художник-керамист из Орла и автор этого кувшина.
Мы несколько раз были участниками-дипломатами выставок на ВДНХ, а в 1967 году орловская керамика была представлена на Международной выставке "ЭКСПО-67" в Монреале (Канада).
В 1965 году я серьёзно заболела. Сказалась напряжённая работа (сначала работа над дипломом, работа на производстве, беременность, роды и снова работа). В отпуск мы поехали ко мне родину - в Дебальцево. В Никитовке была пересадка, со мной случился сердечный приступ, меня отвезли в больницу, где я пролежала целый месяц. Потом обследования в областной больнице города Донецка. Поставлен диагноз: полное истощение организма, сосудисто-церебральная дистония с ангиоспазмами коронарных сосудов на фоне нейроинфекций, перенесённых в детстве. и было дано направление на ВТЭК* для получения группы инвалидности. Мои многочисленные родственники были совершенно потрясены: "Такая здоровая, молодая, ребёнку всего восемь месяцев - и инвалид!"
Меня стали лечить народными средствами: травами, виноградом, козьим молоком. Несколько месяцев я жила в Дебальцево, Дмитрий жил один в Орле. Всё производство было на нём: работа оборудования, варка глазури, участок технологии, качество продукции. Конечно, было тяжело и Григорию Ивановичу. Никольский писал рассказывал о проблемах на производстве и ждал возвращения: "Джанна, нам так тебя не хватает! Приезжай скорей!".
Я вернулась в Орёл зимой, ещё очень слабая, никуда не выходила. Орловские врачи не разрешали мне работать. Игорь Аронович и Андрей Ильич, узнав о моей болезни, спрашивали, какая нужна помощь? Игорь Аронович несколько раз приходил к нам, интересовался моим здоровьем. Под Новый 1966 год он пришёл с подарками и предложением:"Жанна, нам нужна Ваша помощь. Пока Вы не работаете, мы хотим, что бы Вы на время заменили искусствоведа Юрия Журбанова на нашей кафедре. Он ложится на операцию на полтора месяца. Поработайте, пожалуйста, у нас, подмените его".
