Между тем над Россией сгущались черные тучи. Дела на фронте принимали катастрофический характер, и русский народ очень болезненно переживал это несчастье. Сибирь не менее остро реагировала на постигшие нас бедствия. Не только в городах, но и в деревнях нарастали весьма тревожные настроения. Больные и раненые солдаты возвращались в свои деревни озлобленные и ожесточенные. В деревнях Иркутской губернии протекшие годы войны также произвели большие перемены. Хозяйства многих крестьян, ушедших на войну, разваливались, и нужда все чаще стала заглядывать в деревенские избы. Росло недовольство нашими неудачами на фронте, и из уст в уста передавались имена виновников всех несчастий, постигших Россию с тех пор, как она была втянута в войну. Сибирская, недавно еще зажиточная, трудолюбивая и спокойная деревня стала неузнаваема. И вот пишущему эти строки пришла мысль в голову, что очень важно было бы путем анкеты выяснить точно, как отразились годы войны на экономическом положении крестьян Иркутской губернии и какие изменения произошли в настроениях деревенского населения этой губернии в связи с упадком его хозяйства, уходом самой здоровой и энергичной части мужского населения на фронт и теми потрясениями, которые пережила Россия со времени возникновения несчастной войны.
Этой своей мыслью я поделился со своими товарищами по работе в "Обществе изучения Сибири", и все единогласно не только ее одобрили, но решили немедленно приступить к подготовке этой анкеты. Конечно, наилучшие результаты дала бы экспедиция, которая произвела бы на месте подробный опрос о переменах, происшедших в деревнях Иркутской губернии за годы войны. К сожалению, наше Общество не располагало необходимыми для такой экспедиции денежными средствами, и мы решили произвести интересовавшую нас анкету путем рассылки по городам и деревням Иркутской губернии очень подробных опросных листов. Для составления образца опросного листа была избрана комиссия, в которую вошел и я. Бланк был выработан в довольно короткий срок и напечатан в количестве 500 экземпляров. Затем перед нами встал вопрос, кому же на местах поручить производство анкеты. В архиве закрытой "Народной Сибири" имелось довольно большое количество адресов бывших ее корреспондентов, равно как политических ссыльных и сельских учителей, достаточно толковых и интеллигентных людей, чтобы успешно произвести анкету. Решили мы также привлечь к этой работе волостных старшин и сельских старост. И все 500 экземпляров опросного листа были разосланы в разные населенные места Иркутской губернии. Через некоторое время стали к нам поступать заполненные анкетные листы. Затерялись и не вернулись не больше ста экземпляров. Из остальных довольно большое количество пришло обратно заполненными не совсем удовлетворительно. На многие вопросы анкетного листа ответы были даны поверхностные. Но я помню, что около ста пятидесяти опросных листов были заполнены с величайшей тщательностью и умением, и сведения, в них заключавшиеся, были захватывающе интересны. Они рисовали яркую картину тех поразительных перемен, которые произошли в жизни как городского, так и сельского населения Иркутской губернии под влиянием несчастий, обрушившихся на Россию за годы войны. Эти сведения были настолько показательны и ценны, что "Общество изучения Сибири" решило обработать их и издать отдельной книгой. Привести в исполнение это решение было поручено трем лицам. Мы были уверены, что в печатном виде этот материал представит большой общественный интерес. К сожалению, эта работа не была закончена. Наступившие грандиозные события 1917 года отвлекли всех нас в другую сторону.
Уже в самом начале 1917 года во всей России нарастала какая-то небывалая тревога. Чувствовалась она и в Иркутске. Печальные вести, доходившие с фронта, производили удручающее впечатление, а слухи, невероятные слухи будоражили и волновали всех. Не было сомнений, что Россия переживала критические дни. Доходили до нас глухие вести о беспорядках в Петербурге и Москве, о "голодных бунтах". Правда ли это или выдумки? -- спрашивали мы себя. В конце февраля на телеграфе была установлена строжайшая цензура телеграмм. Сообщения телеграфного агентства совсем было прекратились. В Губернском жандармском управлении, находившемся рядом с домом, в котором я жил, заметно было необычное волнение, а во дворе по ночам жандармы жгли груды бумаг -- это был очень серьезный симптом. Конспиративно петербургскими железнодорожными телеграфистами была послана телеграмма по всей линии до Владивостока о том, что в столице началась революция и что царь Николай II отрекся от престола. Было ясно, что это правда, но сомнения одолевали: неужели в России снова вспыхнула революция, на этот раз победоносная, сокрушившая царизм? Мы спрашивали друг друга при встречах: "Что же "там" происходит? Почему власти от нас скрывают правду? Значит, победа революции не полная?" Наконец, в первых числах марта мы узнали всю правду от самого генерал-губернатора.
Свободное копирование
