Признаюсь, что когда я очутился в одиночке, я почувствовал себя отвратительно. Так нелепа и, главное, так неожиданна была вся эта история, что я должен был напрячь всю свою силу воли, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Что будет с моей семьей, с адвокатскими делами, и, наконец, со мной самим? -- спрашивал я себя мысленно. И я почувствовал еще сильнее всю гнусность жандармского налета. Прошло пять дней -- никаких перемен в моем положении... Сколько же месяцев может длиться заключение? -- думал я, -- и чем вся эта дикая история закончится?
На шестой день моего сидения перед вечером, в неурочный час открылась дверь моей камеры, и надзиратель с явным удовольствием сказал мне: "Соберите ваши вещи, вы свободны". От неожиданности я на секунду растерялся, но тотчас же овладел собою и, захватив свой узел с вещами, последовал за надзирателем в тюремную контору, где я застал уже свою жену.
Легко себе представить, как мы оба были рады моему освобождению! У ворот тюрьмы нас ждали уже санки, и по дороге домой жена мне сообщила, что я обязан своим освобождением генерал-губернатору Князеву. Оказалось, что мой арест наделал немалый переполох в городе. Возмущение было всеобщее, когда узнали, какое нелепое обвинение мне было предъявлено. Кто-то из моих друзей тотчас же довел до сведения Князева о моем аресте и о характере преступления, которое мне вменялось в вину. Зная меня лично (несколько раз совещания представителей отдела Союза городов и Общества по оказанию помощи больным и раненым воинам происходили в генерал-губернаторском доме при участии Князева), он тотчас же предложил прокурору Судебной палаты Нимандеру затребовать мое дело из жандармского управления и, ознакомившись с ним, доложить ему, Князеву. Нимандер знал меня в течение шести лет. Не удивительно, что как только он прочитал мое показание, он тотчас же понял, что жандармы скандально зарвались и что они не имели никакого основания лишать меня свободы.
И это свое заключение он сообщил генерал-губернатору, который тотчас же потребовал освобождения меня из-под стражи и прекращения всего возбужденного против меня дела. Так я в 1914 году счастливо избежал мести жандармов.
Свободное копирование
