Передо мною встал во весь рост мучительный вопрос, как найти заработок, который нам обеспечил бы хоть самое скромное существование. От моих планов продолжать свою научную работу и написать труд, который подвел бы итог моей почти десятилетней напряженной исследовательской и кабинетной работе, я должен был отказаться.
Так случилось, что я вынужден был отложить в сторону все свои научные материалы и начать думать о приискании какого-нибудь оплачиваемого занятия. Мое сотрудничество в журналах и газетах мне давало известный заработок, но это был заработок не постоянный. Отдаться же целиком журналистике у меня не было ни охоты, ни потребности. Мне тогда больше была по душе кабинетная методическая работа.
Я числился в адвокатском сословии, но я был "бесправным" помощником присяжного поверенного и никакой клиентуры мне к тому времени приобрести еще не удалось. Оставалось одно -- искать какую-нибудь должность.
Случайно один мой хороший знакомый -- я, к сожалению, забыл, кто именно -- посоветовал мне искать места в одном из железнодорожных обществ, главные управления которых находились в Петербурге. "Вы экономист и статистик, -- сказал мне мой знакомый, -- а таких специалистов очень ценят в железнодорожных обществах. Найдите хорошую рекомендацию, и вы получите приличное место если не в одном, так в другом обществе".
Эта мысль мне запала в голову. Я вспомнил при этом, что Куломзин мне обещал дать самые лучшие рекомендации, если мне они понадобятся. Недолго думая, я пошел к Петерсону и сказал ему, что хочу поступить на службу в Общество юго-восточных железных дорог. Он сейчас же об этом доложил Куломзину, и через полчаса я получил весьма лестное рекомендательное письмо председателю этого общества Введенскому.
И так как Куломзин, в качестве высокого сановника и председателя Комитета сибирской железной дороги, пользовался в железнодорожных кругах огромным престижем, то я, представив письмо Введенскому, тотчас же получил в главном коммерческом отделе место на сто рублей в месяц.
Так я попал в совершенно необычную для меня обстановку служащего огромного железнодорожного общества. Меня окружали незнакомые люди со своими особыми мелкими интересами и повседневными житейскими заботами. Общество юго-восточных железных дорог было одним из самых крупных частных железнодорожных обществ в России. Ему принадлежали около 4 тысяч верст железнодорожного пути, и оно обслуживало около пятнадцати губерний, включая в этот колоссальный район Донской каменноугольный бассейн, огромную часть волжского побережья и несколько губерний, смежных с Кавказом. Как уже было упомянуто, меня определили в главный коммерческий отдел, и на меня было возложено выяснение и разрешение целого ряда экономических и статистических проблем, которые возникали в связи с быстро тогда развивавшимся в России железнодорожным транспортом.
Несомненно, весьма выдающимся человеком был начальник главного коммерческого отдела Мирославский. Это был настоящий "самородок". Сын не то крестьянина, не то бедного ремесленника, он получил образование в деревенской начальной школе. Но его светлый и широкий ум и неиссякаемая энергия вознесли его с течением времени на такой высокий и ответственный пост, какой он занимал в 1899 году. Видно было, что он много работал над своим самообразованием, так как он производил впечатление не только вполне интеллигентного человека, но и крупного специалиста по железнодорожному делу.
Он был известен как редкий знаток экономической географии Европейской России и того значения, которое в русской экономике вообще имел тогда железнодорожный транспорт. Человек большой инициативы и удивительной интуиции, он играл исключительно важную роль на съездах представителей русских железнодорожных обществ. И его выступления на этих съездах вписали не одну блестящую страницу в историю русского железнодорожного права и железнодорожного хозяйства в тот период, когда русский железнодорожный транспорт только стал развиваться и когда борьба между частными железнодорожными обществами и казенными дорогами носила весьма острый характер.
Но особенно я ценил в Мирославском его простоту, сердечность и, я бы сказал, его демократизм.
-- Ну, какую же работу могу я вам дать? -- обратился Мирославский ко мне, когда я в первый раз явился в его кабинет. -- Посадить вас на вычисление тарифов или поручить вам составление скучных статистических таблиц для вас не дело. Нам гораздо интереснее использовать ваши знания как экономиста и ваш исследовательский опыт. И я хочу предложить вам следующее. Вы знаете, вероятно, что железнодорожные общества ведут непрерывную борьбу с пароходными компаниями из-за тарифов. Особенно остро ведется эта борьба в колоссальном районе, раскинувшемся по обоим берегам р. Волги. Нас давно уже интересует вопрос, какую роль играют в экономической жизни волжского района железнодорожный и водный транспорт. Возьмитесь за эту тему и обработайте ее, как следует.
-- Но я очень мало знаком с этим вопросом, -- заметил я. -- Тема в высокой степени интересная, но чтобы ею овладеть, мне необходимо будет предварительно поработать в публичной библиотеке, может быть, даже выписать специальную литературу из-за границы. Словом, эта работа потребует много времени, и мне, вероятно, придется часто отлучаться со службы.
-- Пусть эти вопросы вас не беспокоят, -- живо возразил мне Мирославский. -- Я вам не назначаю никаких сроков, библиотеку вы сможете посещать, когда вам нужно будет; книги мы вам купим, какие вы укажете, и если вам удобнее работать у себя на дому, то вы можете располагать своим временем, как вам удобно.
Разрешение работать не на службе, а дома превзошло все мои ожидания и устраивало меня наилучшим образом. Я мог продолжать свое сотрудничество в периодических изданиях, для которых я писал до того, а также принимать участие в работах целого ряда общественных организаций, преимущественно еврейских, деятельность которых мне была по душе.
Тогда же начался "мой возврат к моему народу": я стал ему выплачивать мой далеко не маленький долг, так как целых восемнадцать лет я был от него совершенно оторван и ничего не делал, чтобы хоть сколько-нибудь облегчить его неисчислимые страдания.
Свободное копирование
