authors

1427
 

events

194041
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Maya_Uzdina » Я помню... - 2

Я помню... - 2

02.08.2011
Москва, Московская, Россия

Я помню... Глава 2 Детство

 

Я родилась в Москве, в Грохольском переулке. Это недалеко от института им. Склифосовского. Старый двухэтажный дом (мама с гордостью говорила о нем “кирпичный“) давно снесли, а на его месте разбили сквер. Рядом, в Астраханском переулке позже построили на месте бывших Астраханских бань большой дом для писателей.

 Много лет спустя, готовя вечера встреч с Д. Самойловым, Ю. Левитанским, Ю. Манном, я бывала в этом доме.

А пока – 12-и метровая комната с печкой, постоянно требовавшей дрова, которых всегда было мало, и “итальянское окно“, его называли так за три створки. Из окна была видна только нижняя часть проходивших людей. Это был полуподвал.

Дом вообще располагался в низком месте. По весне комнату заливало. Вода достигала уровня стола. По ней плавали галоши, старая обувь, хранившаяся вместе с картошкой под кроватью. После дождей жильцы 1-го этажа вытаскивали во двор на просушку промокшие пожитки, мебель.

А летом - невыносимая жара. В 2010 году была такая жара в Москве.

А я вспоминала, как тогда, в первые послевоенные годы, обматывались мы с мамой влажной простыней и спасались по ночам, лежа на полу.

Жили мы бедно, папа – маляр, мама – человек от рождения деликатный, трудолюбивый, никакой профессией не обладала.

Среди калейдоскопа ее работ были и мои самые любимые, когда она работала билетершей в драматическом театре им. Станиславского и в консерватории, куда ее приняли по знакомству - пожарником. Тогда уж я постоянно крутилась в театре и артисты привечали смешную рыжую девчонку. Ведущим артистом в этом театре был Борис Левинсон. Позже я не встречала его. В репертуаре театра были" День чудесных обманов", несколько опер.

Однажды дома стала я напевать мелодию, подумала про себя: "Какая же я талантливая девочка! Сама музыку сочинила. " Однако, на очередном спектакле "Чио Чио Сан" услышала ту же мелодию.

Оказывается, эту музыку уже сочинил Пуччини. Неожиданное разочарование.

Любила ходить слушать музыку в консерватории. Слух у меня был хороший. Но учиться не могла, инструмента не было.

К сожалению, маму быстро увольняли из этих увлекательных мест работы.

Начиная с “ финской кампании“, как теперь говорят, папу призвали в армию. Вернулся он, когда закончилась Отечественная война. Вернулся целый и невредимый. Привез нам свой солдатский котелок, медаль “ За Отвагу “ и заметку из фронтовой газеты, рассказывающую, как он, старший сержант Гильман Владимир Абрамович – связной, под огнем восстановил связь. Рассказывал отец о буднях армейской жизни, о переправах.

Мы тоже наперебой делились пережитым в годы войны, говорили об эвакуации в теплушках в Ташкент, о том, как прибыв на место, были отправлены на уборку хлопка. Маме за работу выдавали одну кукурузную лепешку, а мне – половинку.

Много я наработать не могла в 7 лет.

Гордо рассказывали мы отцу, как вернувшись домой, обнаружили нашу комнату занятой новыми жильцами и всеми правдами и неправдами, возвратили ее себе.

Хвасталась я перед отцом своей находчивостью – получила по ордеру зимнее пальто. Ордер дали мне, как дочери солдата.

Рассказывала, как бегали мы на Домниковку, где в казармах работали пленные немцы. Таскали им кусочки хлеба, кто из жалости, а кто, чтоб получить какую-нибудь медную штучку, вроде колечка.

 

Смеясь, вспоминала забавный эпизод. Школьники получали талоны на обед. Обеды продавали в каком-то подвале у 3-х вокзалов. Выстраивалась огромная очередь с судками. Однажды увидела я на полу купюру в 50 рублей, наступив на нее, 3 часа ждала, пока рассеется очередь.

Найденные деньги поделили с подругой. Купили на них 2 тетради и коробочку пудры, которую разделили чайной ложечкой и подарили своим мамам.

Эта была настоящая тоненькая тетрадь! До этого я писала на самодельных тетрадях, сшитых бывало даже из обоев.

 

Но не все поведала я.

А помнила многое. Как выезжали в эвакуацию.

Помнила, как толпа людей окружала отъезжавшую теплушку. Нам удалось передать два чемодана, но нас отбросили от поезда. Без

вещей в следующей теплушке 3 месяца добирались мы до Ташкента.

Подолгу стояли на промежуточных станциях, мылись на путях.

Однажды попросила я у соседа воды, он протянул мне граненый стакан, выпив воду, я уронила стакан. Громко зазвенело разбитое стекло. А я получила хороший подзатыльник от соседа.

Но вот долгожданный Ташкент. Улица Шахризябская. Вдоль нее небольшие глинобитные дома. В один из них нас поселили. В 4-х метровой комнате с двух сторон были прибиты доски, что-то вроде нар. Столика не было, да и места для него не было.

В этой комнате разместили 4-х человек.

Мое поступление в школу закончилось плачевно. Уроки я не делала, а, если что-то и писала, расположившись на полатях, понять было нельзя. Сплошные кляксы. Из школы меня отчислили.

И бегала я босая по обжигающим ноги дорожкам. Грязью нарисовала босоножки. Однажды увидела из-за забора цветущую ветку какого-то плодового дерева. Сорвала эту красоту.

Сейчас мне стыдно, а тогда было больно. Пожилой узбек, шедший сзади спросил: "Откуда ты?"-

"Из Москвы". -"Хочешь увидеть Москву?" И он поднял меня за уши.

В Ташкенте постоянно хотелось есть. Я подбирала выплюнутые

косточки урюка. Какие были вкусные зернышки!

Но передо мной маячила мечта -попробовать жареную кукурузу.

Она продавалась совсем недалеко- на Алайском базаре.

Ох этот базар! Чего там только не было!

И придумала я как раздобыть деньги.

У мамы была знакомая - молодая красивая женщина. Звали ее Лора.

жила она через дорогу от нас с маленькой дочкой. Лора работала, а дочку не с кем было оставить. И попросила она маму, чтоб я последила за девочкой. Вот тут и пришла ко мне догадка.

Во дворе у Лоры лежали дрова. Я собрала немного поленьев и вынесла их на улицу для продажи. Покупатель нашелся сразу. Денег я просила столько, сколько стоил пакетик кукурузы. Во время нашего расчета, вернулась Лора. Не сказав ни слова, прошла домой.

Маму она просила осторожно поговорить со мной.

Это был единственный раз, когда мама порола меня ремнем.

Это была первая попытка коммерческой деятельности. Она же была и последняя.

Уже в Москве, через несколько лет пригласила нас Лора в гости.

Было еще голодное время. А Лора угощала нас печеньем "Хворост".

Я раньше не пробовала такой вкусноты. Спасибо, Лора. Прости.

А потом в Ташкенте мы еще немного побыли и нас послали на уборку хлопка. Но об этом я уже упоминала.

 

Итак, продолжу рассказ про наш московский дом.

В нашей квартире жили четыре семьи. За стеной в маленькой комнате жил безрукий сосед Федя. Он был инвалидом по причине туберкулеза, приобретенного в тюрьме. Раз в месяц, получив пенсию, он с женой «гулял». Жарили они мясо и пили водку. После чего начиналось веселье.

Он пел блатные песни, прерывая пение призывами: "Бей жидов, спасай Россию". Мы с мамой и еще одна еврейская семья, жившая по другую сторону от его комнаты, запирали двери и тихо боялись.

Выступления Феди закончились нескоро, только когда у меня появился муж. Тогда столкнулись две разные позиции по еврейскому вопросу. После этого Федя сам запирался и «гулял» тихо.

 

Он первый, кто получил новую квартиру в хорошем районе, но скоро поменял ее на квартиру в спальном районе, потом на комнату за городом. Позднее кто-то рассказывал, что в электричке видели его жену с ребенком, они просили милостыню.

Была в квартире еще одна комнатушка метров пяти. Жильцы в ней менялись часто.

Вначале в ней жила (лежала ) на кровати бабушка моей подруги-одноклассницы Нади.

Мы, девчонки, Надя ее сестра Валя и я любили «представлять» разные оперы. Сопровождая пение жестами, каждая исполняла свою партию:" Я люблю тебя", встав на колени и протягивая руки пела я; "Ах оставь меня"-отвечала мне Надя. "Позор, тоска! О жалкий жребий мой!" - заканчивала Валя.

Очень я любила свою соученицу и соседку Надю. Ее семья иногда подкармливала меня, хотя сами они жили впроголодь.

А мы готовили с Надей тюрю-черный хлеб, лук, постное масло, соль и вода. И мечтали после войны поесть хорошо. Я хотела наесться жареной картошкой, а Надя-сухофруктами.

Зато во время пасхи все соседи обменивались яйцами со словами "Христос воскрес"-"Воистину воскрес", угощали друг друга пасхой, куличами.

Только одно меня смущало. Надя всегда спрашивала: "Майя, ну скажи честно, какое имя лучше ИВАН или АБРАМ?" Долгие годы этот и другие национальные вопросы не давали ей покоя.

Через много лет я нашла ее, хотела общаться, но непреодолимая преграда не разрушалась. Мне очень жаль.

А в ту маленькую комнату после Надиной бабушки поселили новых жильцов- дворничиху с дочерью. Девочка лет 6-и была белобрысенькая и неказистая с черными колючими глазками. Они жили уже позже, в пору, когда я заневестились.

Будущий муж привечал девочку, угощал конфетками. За глаза подсмеивался, называл «чурбан с глазами».

Когда девочка узнала, что мы женимся, с ней случилась ужасная истерика.

Бедный ребенок, ее душа была открыта для любви. Сколько еще ударов готовила ей жизнь?

Много жильцов было в нашем доме. Имена некоторых я забыла, а имена других и не знала. Были клички: козел, ворон...

В маленькой пристроечке жила мать с двумя дочерьми. Старшая работала на ткацкой фабрике. Выносила на себе куски ткани. Мать настучала на нее. Лиду, это имя старшей дочери, посадили в тюрьму. Через много лет мне рассказали, что она была не родной дочерью этой соседки.

 

 

В 1968 году, внезапно, в день своего рождения умерла моя мама. Когда одна из бывших соседок позже узнала об этом, она очень жалела, что не попрощалась с мамой. Она сказала мне, что и Лида бы пришла. Вернувшуюся из заключения Лиду, мама познакомила с мужчиной, с которым они прожили долгую жизнь. Поздно я узнала...

В 55 лет мама познакомилась с очень симпатичным мужчиной.

"Где ты его нашла?"-спросила я маму, а она ответила "В утильсырье". Несколько лет прожили они спокойно, потом он умер.

Мама тосковала, переехала из своей комнаты в коммуналке на Ленинском проспекте в такую же коммуналку только рядом с моей работой.

Каждый день ходила в библиотеку, помогала в раздевалке. Дорогая моя, сколько слов, сколько тепла я тебе не додала. Простишь ли ты меня?

Но все это было позже. А тогда самым тягостным временем для меня было лето. Дети разъезжались к родным в деревни, в пионерлагеря. А я все во дворе бегала. Да, вот еще- помню себя на маленькой эстраде в кинотеатре “ Перекоп“. Он в то время находился в Грохольском переулке.

 В те годы в больших кинотеатрах перед сеансами выступали артисты, музыканты.

 В кинотеатрах поменьше была самодеятельность. Таким был наш детский хор. “ С берез неслышен, невесом слетает желтый лист… “ – пели мы.

За это нас пускали бесплатно смотреть фильмы. Однажды, посмотрев “ Сын полка“, я вся зареванная налетела лбом на почтовый ящик.

Новые фильмы шли редко. Мы смотрели все. Там впервые я увидела фильм "Тарзан“- потрясший меня.

 

 

В 1947 лето было удачное. Мама договорилась со своей знакомой отправить меня на лето в деревню на реку Протва.

Меня встретил мальчик – подросток, проводил через огуречное поле в деревню. Угощал огурцами, крепкими, хрустящими.

Вокруг реки были леса, орешники. Все обещало быть интересным – это было первое соприкосновение с природой.

 8 августа приехали навестить меня родители, пошли купаться. Я попала в водоворот, начала тонуть. Папа спасал меня. Спас меня пастушок.

 А папу нашли только через 3 дня. В сельсовете для похорон дали справку. Помню ее дословно:

“Справка дана Гильману Владимиру Абрамовичу в том, что он действительно утоп в реке Протве “9/8-1947 года. Подпись – председатель Сельсовета.

 

С этой справкой, не доезжая до Москвы, в Малаховке мы его и похоронили. Сколько лет я живу после этого? 64 года.

 

 

 

Вернулись в Москву, я заболела ревматизмом, мама сломала ногу.

Соседи договорились, вынесли ее на улицу. Было такое правило, когда больные в больницу попадали с улицы, их продовольственные карточки не требовали. Так и сделали. Маму положили на месяц в институт имени Склифосовского. Я взяла продовольственные карточки с намерением купить хлеб и продать его. Тут же меня облапошили какие- то незнакомцы – отняли карточки.

Выручили соседи по больничной палате, отливая из своих тарелок часть супа в мою, месяц кормили меня.

Надо было устраивать свою жизнь по-другому.

В средней школе я проучилась 7 лет.

10.04.2022 в 13:35

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: