Наступил 1943 год. Бои за ликвидацию демянского котла продолжались с нарастающей силой. Ежедневно мы вылетали по 5-6 раз. Едва успевали пополнить боекомплект, залатать пробоины, заправиться топливом, как взвивалась ракета и мы вновь выруливали на взлет. В эти дни группу нашей эскадрильи приходилось возглавлять мне. Комэск Николай Магерин замещал командира полка, который после вынужденной посадки в поле был нездоров.
17 января мы вернулись из второго вылета, заправиться успели лишь четыре истребителя, как подъехала штабная эмка и офицер штаба передал приказание немедленно выруливать на взлет, задание получим в воздухе, передадут по радио. Я сидел в кабине и показал офицеру на заправщика, который подъезжал к очередной машине для заправки.
- Начальник штаба приказал выруливать четверкой. К вам пристроится четверка из другой эскадрильи, - пояснил офицер.
На задание с нами шла четверка 2-й эскадрильи, ведомая Василием Гутором. Такой смешанный состав ничего доброго не сулил. Это подтвердилось сразу. Чтобы определиться, каким порядком пойдем, я по радио вызвал Гутора, но он меня не услышал. Это могло объясняться тем, что связь проверяется поэскадрильно и настройка на одну частоту в разных эскадрильях незначительно отличается. Наконец я связался с Гутором через своего ведомого лейтенанта Сашу Малышевского.
Наша четверка заняла место сковывающей группы. Четверка Гутора шла ниже, непосредственно прикрывая десятку штурмовиков Ил-2. На подходе к линии фронта я заметил шестерку «мессеров», приближающихся к нам. Необходимо было их отвлечь и дать возможность «горбатым» работать над целью.
- Передай Гутору, что мы с тобой парой свяжем «мессеры» боем, - сказал я своему ведомому.
Замысел мой удался. Шестерка «мессеров» соблазнилась боем с парой истребителей, пропустив «горбатых» к переднему краю немецкой обороны. Их сопровождал Гутор шестеркой. Минут пять на нас двоих набрасывались три пары немцев. Маневрируя тактически грамотно, огрызаясь, мы оборонялись. Видя безрезультатность атак, «мессеры» прекратили бой и ушли вверх, где их взяли в оборот наши «кобры».
Мы с Сашей Малышевским подошли к своей группе, встали в общий круг, прикрывая работающих «горбатых». Согласно последнему приказу штурмовикам предстояло держать под ударом участок обороны немцев не менее двадцати минут - это не менее четырех заходов на штурмовку эресами (PC) огневых точек и укреплений врага. За это время пехота приближалась вплотную к немецкой обороне для решающей атаки.
Когда «горбатые» выполняли четвертый, завершающий заход на штурмовку, в наушниках раздался отчетливый голос земли:
- Дубок! Дубок! «Мессер» в хвосте!
Это предупреждение последовало от офицера штаба нашей дивизии, координировавшего боевую работу авиации с наземными войсками и находившегося в окопах пехоты. Такое предупреждение означало, что кому-то из нас зашел в хвост «мессер».
Видимо, это был свободный охотник. Такую тактику применяли немцы довольно широко. Прикрываясь облачностью или заходя со стороны солнца, охотник выискивал жертву, подкрадывался сзади сверху на большой скорости и с короткой дистанции открывал огонь, после чего с набором высоты скрывался в дымке или в облаках.
В тот день погода для охотника благоприятствовала. Держался мороз за тридцать градусов, образуя сильную дымку и снижая горизонтальную видимость, при этом в зените светило солнце. Как обычно, когда в воздухе нет противника, мы прикрывали «горбатых», образуя круг. Это обеспечивало наблюдение друг за другом. Когда последовало предупреждение с земли, я усиленно всматривался в пространство впереди себя, охраняя заднюю полусферу шедшего впереди истребителя.
Мою безопасность обеспечивал мой ведомый Саша Малышевский. Вдруг боковым зрением я увидел, как фонтанчиками рвется в клочья обшивка крыла, а через образовавшуюся рваную дыру выплескивается бензин. Я понял, что атакован «мессером», и попытался резким маневром выйти из-под огня. Очередные снаряды пришлись по капоту двигателя, в верхнюю часть фонаря кабины и по фюзеляжу. Очевидно, перебило тягу управления - машина резко дернулась вверх, войдя в непонятное положение.
Морозная струя воздуха обожгла лицо. Попытки покинуть кабину не увенчались успехом из-за центробежных сил, прижимающих меня к сиденью. Земля была близко. Не помню, дергал ли я кольцо, но парашют сработал. Меня вытянуло потоком воздуха из кабины…
Свободное копирование
