Хомнюк пропал с радиоминами!
Работая с генералом Невским над планом заграждений в районе Харькова и над заявкой на материальные средства, я не мог отделаться от ощущения, что некоторые пункты плана «повисают в воздухе». По моим расчетам военинженер 2-го ранга В. П. Ястребов и автоколонна с радиоминами и специалистами радиоминного дела должна была прибыть в Харьков еще первого октября. Но прошло второе, а они не появились.
К полудню 3 октября план заграждений и заявка на технику были вчерне составлены.
Ястребов и его люди отсутствовали.
В третьем часу дня план и заявку окончательно уточнили.
Ни Ястребова, ни его автоколонны.
Владимир Петрович появился лишь около восемнадцати часов. Усталый, без привычной доброжелательной улыбки на лице.
— Что случилось, Владимир Петрович?
— Чуть не попали в лапы к фашистам. Еле вывел колонну из-под удара…
Ястребов выехал из Москвы, как условились, 30 сентября. До Орла все шло спокойно. Однако въехать в город оказалось нелегко: навстречу ломился поток отходящих войск и населения, противник непрерывно бомбил. Автоколонна Ястребова все же пробилась в город, но из-за угрозы окружения пришлось тут же возвращаться в Мценск. Оттуда Владимир Петрович повел машины на Харьков кружным путем: через Елец, Воронеж и Купянск. По дорогам, забитым войсками, беженцами, гуртами скота, кое-как протолкались в Воронеж. Тут шоссе стало свободнее. Понимая, как волнуемся мы в Харькове, как ждем вестей, Ястребов поручил колонну лейтенанту Хомнюку и сержанту Сергееву, а сам помчался вперед.
— Через сутки колонна прибудет! — заверил Ястребов. — Я лично буду следить за ее движением через контрольно-пропускные пункты.
— Лейтенант Хомнюк, он что — кадровый или из молодых? — осторожно, со слабой надеждой на удачный исход поинтересовался я.
— Молодой! — бодро ответил Ястребов.
— Немедленно звоните в Купянск, товарищ военинженер второго ранга!
Владимир Петрович позвонил. Ему ответили, что колонна, о которой идет речь, в город не прибывала.
Ястребов побледнел.
В ночь на 4 октября план минирования Харькова и заявка на технику были согласованы. Применение радиомин план предусматривал.
— Слышно что-нибудь о Хомнюке? — спросил я, прежде чем идти с планом к генералу Невскому.
— Нет… — ответил осунувшийся Ястребов. Говорить было не о чем.
Генерал-майор Невский план завизировал. Предстояло показать его командующему фронтом. Я попросил Невского пойти вместе со мной.
План, представленный маршалу Тимошенко, мог показаться дерзким. Предусмотренный объем минирования в пять раз превосходил объем минно-взрывных работ пресловутой операции «Альберих». Выполнить же работу мы предполагали в два раза быстрее. Иными словами, каждые сутки саперам следовало делать вдесятеро больше, чем делали немецкие саперы во Франции.
Тимошенко изучал план внимательно и долго. Наконец, поднял глаза от бумаг:
— Не слишком сильно размахнулись? Сами на воздух не взлетим?
— Меры предосторожности предусмотрены, товарищ маршал!
— А успеете все это выполнить?
— Рассчитываем на сознательность и патриотизм людей.
— Хорошо, действуйте. Но согласуйте план с членом Военного совета.
Член Военного совета фронта Н. С. Хрущев, рассмотрел план, кое в чем его дополнил. В частности, увеличил цифру, обозначающую количество корпусов для ложных мин. Помнится, меня поразило его самообладание. В отличие от иных высокопоставленных работников, Хрущев в это тяжелое время не выглядел мрачным и нервным, наоборот, держался бодро, действовал быстро и энергично.
Вернувшись из штаба фронта, я первым делом спросил у Ястребова, где лейтенант Хомнюк. О лейтенанте не было ни слуху ни духу. Следы колонны с радиоминами и взрывчаткой мы потеряли.
Свободное копирование
