Маршал Шапошников
В Ставке Верховного Главнокомандования нас принимал глубокой ночью начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников.
Маршала я не встречал с 1936 года, со дня отъезда в Испанию. Тогда он был улыбчив и жизнерадостен, а теперь выглядел мрачным.
Понять состояние Шапошникова было не трудно. Враг смыкал кольцо блокады вокруг Ленинграда, рвался к Одессе и Москве, только что захватил Киев, фашистские полчища наводнили Белоруссию, положение выглядело не просто трудным, а угрожающим.
Обрисовав обстановку, сложившуюся на Юго-Западном фронте, маршал поглядел мне в глаза:
— Операцию «Альберих» помните?
Конечно, я хорошо помнил эту операцию: в марте 1917 года, совершая вынужденный отход из Франции за так называемую «линию Зигфрида», кайзеровские войска в течение пяти недель проводили массовые разрушения и массовые минирования на площади около четырех тысяч квадратных километров. Военные историки считали операцию «Альберих» самой значительной по массовому разрушению и минированию.
— Так вот, — не отводя взгляда, продолжал Шапошников, — разрушать и минировать в районе Харькова придется на гораздо большей площади, а пяти недель для работы гарантировать не могу. Действовать придется быстро, товарищ полковник.
И повернулся к генералу Котляру:
— Заявку подготовили?
— Так точно, товарищ маршал! — ответил Леонтий Захарович.
Я подал Шапошникову исписанные листы. Взяв карандаш, маршал углубился в чтение. Покачал головой:
— С запасом, голубчик, делали! Вы же знаете, со средствами и силами плоховато!
Карандаш зачиркал по заявке.
— Утвердим вот в таком сокращенном виде, — твердо сказал маршал и поставил свою подпись.
Рассмотреть поправки Шапошникова не удалось: он поднялся, показывая, что аудиенция окончена.
— Собирайте людей, получайте необходимое и немедленно в Харьков! — напутствовал маршал. — Помните: ни одного несчастного случая. Для наших войск мины должны быть безопасны.
Я осмелился заметить:
— При таких масштабах и таких темпах…
Свободное копирование
